Призраки глубин

Я посмотрел на инспектора и недвусмысленно приподнял бровь, призывая начать действовать. Тот засуетился, зачем-то пригладил проплешину на голове, расправил галстук и подошел к старику уверенной походкой, которую заметно портили трясущиеся ноги.

– Мегрисс, тебе не о чем беспокоиться, мы с Томом во всем разберемся, – стараясь придать своему голосу как можно больше твердости и решительности, проговорил он.

Но громила не обратил на него никакого внимания. Он как будто окаменел – даже не моргал, словно впал в немое оцепенение.

– Херес, – выкрикнул я, а затем еще больше повысил голос, поскольку старик никак не отреагировал. – Херес, я начинаю понимать, что происходит.

– Что?

На этот раз капитан удостоил меня беглым взглядом помутневших глаз. Он вдруг сильно ссутулился, прогнул спину и будто разом постарел на несколько десятков лет. Его седые пряди безвольно болтались, путаясь с бородой.

– Ты рано отчаиваешься, дружище. Дай мне несколько дней, и я верну тебе девочку. А вместе с ней и всех тех, кто бесследно исчез за эти годы. И даже твою дочь.

Барри поглядел на меня как на безумного, широко распахнув свои детские глаза. Я видел, что он не поверил мне, но это беспокоило меня сейчас меньше всего. Я ждал ответа от моряка, который мучительно жевал собственные губы, потупив глаза.

– Ты слышал меня, Херес? – настойчиво повторил я.

– Как же ты собираешься это сделать?

Он поднял голову и заглянул мне в глаза, надеясь отыскать в глубине зрачков ответы на давние вопросы. Я понимал, что сейчас не смогу рассказать своим спутникам ничего вразумительного – мне нужно было время. Поэтому я надеялся лишь на то, что старик поверит мне без лишних расспросов.

– Это уже не твоя забота. Но мне нужна твоя помощь. Если ты сейчас продолжишь торчать на этом стуле и изучать узор на паркете, то мне будет очень сложно сделать все это в одиночку. От Барри толку не больше, чем от продавца мороженого – он слишком глупый и неповоротливый, чтобы оказаться полезным.

Толстяк с обидой поглядел на меня, понурив плечи. Но я был прав, и он прекрасно это понимал, потому молча проглотил укор и ничего не ответил. Обычно мне требовался не один час драгоценного времени, чтобы хотя бы что-то донести до сознания служителя Континента, а сейчас на счету была каждая минута.

– Хорошо. Что нужно делать?

Он поднялся на ноги, расправил плечи и посмотрел прямо на меня, ожидая команды, словно верный пес. Я видел, что к нему возвращается привычная решительность, и он понемногу справляется с нахлынувшим снова горем и болью, отодвигая их поглубже в недра рассудка.

– Ты у нас большой специалист по духовности, так что мне понадобится твоя помощь…

– Что именно тебе необходимо?

– Видишь ли, – начал я. – Мне нужно поговорить с одним человеком. Правда, он давно умер.

– Что? – опешил моряк.

– Грейси, – терпеливо пояснил я. – Она что-то знает. Она хотела рассказать мне о чем-то тогда, в ту ночь, когда я остался один в лодке… Но я ничего не помню.

– Это невозможно, детектив.

– Херес, если кто и знает, как можно передать весточку мертвецам, то только ты.

Он окатил меня скептическим взглядом, а затем ненадолго задумался, покусывая губы. Спустя пару минут капитан вдруг сунул руку в карман брюк, вытащив из него тот самый белый камешек, который мы нашли на другой стороне острова.

– Кажется, есть один способ… – неуверенно проговорил он.

Вместо ответа я ободряюще хлопнул громилу по плечу. Барри наблюдал за нами с немым изумлением, не решаясь встрять в эту странную беседу. Только когда мы покинули таверну и вышли под блуждающие по аллее хлопья снегопада, он отважился подать голос и робко заметил, шагая позади:

– Парни, вы точно в порядке? Том, может тебе лучше вернуться на…

– Заткнись, жирдяй, – бесцеремонно оборвал я его.

Мы трое забились в машину. Инспектор уселся последним, громко хлопнув дверцей и обиженно поджав губы. Сильно раскачиваясь и тарахтя на каждой кочке, автомобиль вырулил на безжизненную аллею и понесся прочь. За окнами навязчиво мелькали оголенные промерзшие деревья, расправив свои тощие сучья, а позади наших спин на небосвод взбиралось бледное, тусклое солнце.

Глава 7. Встревоженные птицы

«…Скоро я умру, но это не пугает меня. Я чувствую, что останусь здесь навечно… Сегодня я видела во сне, как серый человек приходит после меня. Теперь я знаю, кто он такой. Он – это и есть я… Его душа искалечена, она не цельная, потому что я не уйду полностью. Но я верю, что смогу все исправить. Мой отец всегда говорил, что вера – все, что у нас есть… Я так буду тосковать по нему…»

Из дневника Г. М.

1