Призраки Гойи

Через полчаса Инес добралась до дома своих родителей. Ее тело не забыло это место. Она миновала парадный вход с выбитой дверью и вошла в разгромленный двор, напоминавший поле брани: битая глиняная посуда, дохлый осел, разорванная крокодилья шкура; повсюду валялись камни и солома. Так, шаг за шагом, женщина приблизилась к главной лестнице, ступила на нее и начала подниматься по ступенькам с застывшим взглядом и приоткрытым ртом. От былых гобеленов и картин, о которых Инес, вероятно, смутно помнила, не осталось и следа. Всё было сорвано и унесено, остались только голые стены. Ее ноги натыкались на деревяшки и куски штукатурки.

Затем, как в самой страшной части сказки, женщина медленно поднялась на второй этаж еще недавно роскошного дома, где она родилась и выросла посреди всех сокровищ мира, где ее любили, холили и лелеяли, оказывали ей всяческие услуги, дома, который она теперь не могла узнать. Ее разум, притупившийся за долгие годы одиночества и горя, был не способен установить связь между былым счастьем и нынешней катастрофой. Царящее вокруг запустение казалось ей нереальным.

Несколькими днями раньше здесь побывала злая колдунья, наихудшая из всех, которая зовется войной, а именно в доме разгорелся жаркий бой между испанскими партизанами и французскими солдатами, один из тех, которые нередко происходили, несмотря на официальный мир и усилия короля Жозефа. Подлинная личность виновников этого грабежа так и не была установлена. Одни обвиняли других, и наоборот.

Всё было расхищено: миниатюрные модели кораблей, люстры, мебель, часы, кухонная утварь, вплоть до четырехцветных фаянсовых изразцов, привезенных из Севильи, и французского паркета в так называемом Версальском стиле.

Когда Инес вошла в столовую, где уцелел только большой стол, слишком тяжелый для переноски, она заметила на полу ноги с голыми ступнями (башмаки были украдены). Обойдя стол, женщина подошла ближе и стала смотреть. И тут она увидела мертвых людей. Томас Бильбатуа и его сын Анхель были зарублены саблей или зарезаны ножом. Вероятно, они пытались сопротивляться. Теперь это были бездыханные тела. Кровь запеклась на их груди и горле.

Инес застыла перед трупами, глаза которых еще были открыты. Нельзя утверждать наверняка, что она сразу их узнала.

Гойя сохранил одну из своих старых мастерских, расположенную неподалеку от его нового дома. Он работает там по вечерам, когда запаздывает с заказом или нуждается в тишине и одиночестве. Его помощники разошлись по домам. Гойя остался один. Он стоит, немного напряженный и подтянутый, ибо на нем своеобразный головной убор. Шесть зажженных свечей закреплены по краям обычной шляпы, что позволяет художнику работать в позднее время, не прибегая к помощи кого-либо из подмастерьев, стоящего рядом со свечей.

Тут же спит собака, примостившаяся на мешке.

Гойя неутомим. В юности он бегал по каменистым холмам, окружающим Фуэндетодос, играл в мяч, упражнялся с быками с накидкой (поговаривали даже, что некоторое время он принадлежал к cuadrilla[16] одного матадора). Долгое время он охотился пешком и верхом. В свои шестьдесят четыре года художник, несмотря на глухоту и неизбежно отяжелевшее тело, всё еще остается крепким коренастым мужчиной, способным часами стоять на ногах перед мольбертом.

Гойе, как и всем, известно, что город Мадрид снова в критическом положении. Чуть раньше слабый свет озарил его окно. Хотя художник ничего не слышал, он подошел к окну, чтобы выглянуть на улицу, не выпуская из рук мольберта и кистей. Он ничего не увидел. Наверное, очередной взрыв, где-то далеко. К этому поневоле привыкаешь.

Сарагосские образы по-прежнему не дают Гойе покоя. Он приступил к работе над портретом Агустины Сарагосы и уже набросал сотни эскизов в своих тетрадях и на отдельных листках. Может быть, однажды из этого что-нибудь получится… Но кому можно будет это показать? Побежденным или победителям? Ни один торговец гравюрами в ближайшее время не согласится их взять. Слишком рискованно, с обеих сторон. К Гойе недавно обращались, причем конфиденциально: не согласится ли он написать портрет короля Жозефа? Он еще не дал ответа, но ему было бы очень трудно отказаться. Он предпочитает слегка потянуть время.

Уехать из Испании? Но куда? В Америку? В Англию? Гойю не особенно знают за пределами Испании, ему это известно. Вдобавок пришлось бы брать с собой весь инвентарь художника да несколько картин, чтобы дать представление о том, что он умеет, переходить через охраняемые границы, вновь добиваться где-то известности. Он чувствует себя слишком старым для этой авантюры. И как можно, лишившись слуха, выучить чужой язык?

Пес Гойи вскакивает и открывает пасть. Его хозяин заметил это движение. Он не слышит лая, но видит, как собака бежит к двери. Если его зовут или стучат в дверь, он этого не слышит.

Гойя окликает пса, тот возвращается и снова ложится, а затем опять поднимается и идет к двери, продолжая лаять. Художник выдвигает ящик стола, вынимает оттуда пистолет, заряжает его, направляется к двери и приоткрывает ее.