Призраки грядущего

Надир на стене раскрутил пращу и метнул маленький круглый камень, угодив Танаки в висок. Она покачнулась и чуть не упала. Один из шестерых бросился на нее. Она метнула правый меч ему в грудь. Воин упал, схватившись за клинок Второй камень просвистел мимо. Танаки добрела до амбара и прислонилась спиной к двери. Голова кружилась, слабость одолевала ее. Показались еще двое надиров. Танаки едва держалась на ногах, и они подступили к ней. Она взмахнула мечом, разрубив одному руку. Другой ударил ее кулаком по голове и вырвал у нее меч. Кулак ударил еще дважды, теперь по лицу, и Танаки упала на колени. Мужчины окружили ее, срывая с нее одежду. Ее втащили в амбар и швырнули нагую на усыпанный соломой пол.

— Ну вот, теперь мы не слишком похожи на принцессу, — произнес холодный, насмешливый голос Цудая. Она попыталась встать, но чья-то нога, упершись ей в лицо, отшвырнула ее назад. — Я обещал тебе пятерых в день, но эти двенадцать доблестно сражались за тебя и заслужили награду. Поручаю тебя их нежной заботе.

Посмотрев сквозь опухшие веки, она увидела, как мужчины развязывают свои сыромятные пояса, увидела их похотливые лица. Что-то сломалось в ней, и слезы потекли по щекам.

— Заставьте ее покричать немного, — сказал Цудай, — но не увечьте понапрасну. Другие тоже ждут своей очереди.

Воевода вышел на солнце и постоял немного, прислушиваясь к звериному ворчанию мужчин и стонам некогда гордой принцессы. Потом у нее вырвался долгий, пронзительный крик. Цудай позволил себе улыбнуться. Он долго ждал этого мгновения. Четыре года, с тех пор, как надменная принцесса Танаки отвергла его предложение. Через несколько месяцев он повторил его, дав ей еще один случай. Теперь она почувствует на себе всю глубину его ненависти. Крик раздался снова — скорее животный, чем человеческий. Занятно — сколько отчаяния может выразить такой звук без всяких слов.

Крики, несомые ветром, долетали до самых гор.

— Боги, да что ж они такое с ней делают? — воскликнул Киалл.

— Насилуют, как это водится у надиров, — процедил Бельцер. — А потом, полагаю, убьют.

— Позор, — вставил Гарокас. — Такая красивая женщина.

— Но надо же что-то делать! — Киалл вскочил на ноги. Чареос ухватил его за пояс и посадил обратно.

— Хорошая мысль, — отозвался Бельцер. — Почему бы нам не сесть на коней и не ринуться в бой? Пора уж тебе повзрослеть, Киалл. Ей все равно конец.

— Киалл прав, — тихо заметил Окас.

— Ты думаешь, мы и вправду должны вступить с ними в бой? — разинул рот Бельцер.

— Нет, мой друг. Но без нее нам нельзя продолжать свой путь. Я знаю это. Я чувствую.

— Но ведь мы должны спасти другую, — недоумевал Бельцер.

— Теперь все оборачивается иначе.

— Как так? — вмешался Чареос. Окас потер усталые глаза.

— Все нити сходятся вместе, друзья мои. Я начинаю их различать. Равенну продали Джунгир-хану. Он спал с ней, и теперь она носит его ребенка. Он сделал ее ханшей, царицей Волков. Мы собираемся похитить надирскую царицу.

— Еще того лучше, — засмеялся Бельцер. — В таком случае нам непременно надо вступить в бой. Надо же набить руку перед сражением со всей надирской армией!

— Та женщина в крепости — дочь Тенаки-хана, сестра Джунгира. Она знает устройство ханского дворца и сможет оказать нам большую помощь.

— Помощь? — повторил Чареос. — Уж не думаешь ли ты продолжать эту затею? Самая мысль об этом безумна.

— Цель вашего пути не ограничивается этим, Чареос, Мастер Меча, — сказал Окас. — Она гораздо обширнее. Разве ты сам этого не видишь? Сон о Бел-Азаре, призрак Тенаки-хана — все это части единого целого.

— О чем ты говоришь? — спросил Финн, становясь на колени рядом с ним.

— О ребенке. Он родится раньше срока, ровно через двенадцать недель. Звезды говорят, что он станет великим царем — возможно, самым великим на свете. Он ведет свой род от Ульрика и Тенаки-хана и от Регнака, Бронзового Князя. Он будет воином и правителем. Став надирским ханом, он завоюет весь мир.

— Ты хочешь сказать, что мы должны убить этого младенца? — спросил Бельцер.

— Я хочу сказать, что вы должны продолжать свой путь, куда бы он ни привел вас.

— Он приведет нас всех к смерти, — сказал Чареос. — Речь идет уже не о том, чтобы выкупить или выкрасть крестьянскую девушку. Речь идет о царице надиров!

— Дайте мне сказать, — тихо попросил Киалл. — Ты прав, Чареос, эта задача... ошеломляет. Поэтому я предлагаю двигаться к цели постепенно. Давайте подумаем для начала, как спасти Танаки. А там уж решим, что делать дальше.

Чареос со вздохом покачал головой:

— Нас здесь шестеро, и вокруг чужая земля. А ты хочешь, чтобы мы придумали, как выкрасть пленницу у трехсот самых свирепых воинов во всей надирской орде? Впрочем, почему бы и нет. Умираешь, в конце концов, только раз.

— Как сказать, — ввернул Гарокас. — Надиры убивают пленников в течение многих дней, и каждый день страшнее предыдущего.

— Утешил, нечего сказать, — проворчал Бельцер.