Призраки истории

Гитлер был вынужден отказаться от уже разработанной операции «Морской лев». Оказалось, что Англия Гитлеру не по зубам. И Гитлер напал на того, кто по зубам, как он считал. Тем более, СССР открыл беззащитный бок…

К 1939 году СССР не имел границ с Германией. Польша и Прибалтика были буфером между СССР и Германией. Если хотите — щитом. Пока Гитлер будет разбираться с ними, мы сто раз успеем приготовиться, и встретим огнем…

Сталин сам разрушил этот буфер, разделил Польшу с Гитлером и получил границу с Германией. Можно сказать, своими руками убрал щит.

Гитлер и ударил. Так, что 4 миллиона пленных за первые полгода войны.

Сталин потерпел крах. Не смог сделать элементарного расчета. То есть показал себя как полная и вопиющая бездарность.

Цена его бездарности и патологической ненависти к Польше, Англии и Франции — 27 миллионов убитых советских людей. Это как минимум. Или — 34 миллиона. В год 60-летия Победы многие ученые, военные и гражданские институты пытались установить точную цифру наших потерь, и констатировали, что ее мы уже не узнаем никогда. И потому остановились на условной цифре 27 миллионов — 18 миллионов мирных жителей и 8,6 миллиона солдат и офицеров. Но в картотеке министерства обороны хранится 15 миллионов карточек на погибших солдат и офицеров. Теперь прибавьте к ним гражданских — 18 миллионов. Получается — 34 миллиона! Теперь к ним ко всем прибавьте неродившихся от этих убитых. Прибавьте горе отцов и матерей, чьи дети погибли, горе сирот, горе всей страны.

Так что пакт Молотова — Риббентропа не обеспечил нам никакой «безопасности на западных рубежах», как утверждал президент Путин. А совсем даже наоборот — Сталин едва не погубил СССР этим пактом, бездарным в политическом и военно-стратегическом отношениях.

Но мы все словно ослепли. Не видим очевидного и талдычим о своей безопасности. И вот уже глава нашего парламента Борис Грызлов говорит, что «Иосиф Сталин — незаурядный человек», и что с течением времени «меняется и отношение к этому человеку». Лидер московских коммунистов Александр Куваев заявляет: «Сегодня Россия находится в плачевном состоянии — и России нужен новый Сталин». Депутаты в регионах ставят памятники и предлагают вернуть городу на Волге имя Сталина. И народ не очень чтобы против…

«А вы рассуждаете о том, сечь или не сечь мужиков? — писал Герцен полтора века назад. — Секите, братцы, секите с миром! А устанете, царь пришлет флигель-адъютанта на помощь!!!» Получается, что розгами вбивается любовь надолго.

Почему же мы так отступали?

Уже к 9 июля 1941 года фронт проходил по линии: Псков — Великие Луки — Витебск — Смоленск — Рогачев — Гомель. То есть за семнадцать дней гитлеровцы заняли Прибалтику, Белоруссию, Западную Украину и подошли к Киеву — как это могло случиться? С приходом гласности стали появляться новые, скрываемые прежде цифры и факты. Можно сказать, ошеломительные. Пропагандистские штампы прошедших времен о невероятном превосходстве противника в живой силе и особенно в технике оказались обыкновенным враньем. На самом же деле это мы имели превосходство: в танках — в три с половиной раза, в самолетах — в два раза, в пушках и минометах — в полтора раза.

(Кстати, в советские годы не говорилось о нашем грандиозном преимуществе в технике на всем протяжении войны. Многочисленные пропагандистские заклинания типа «фашистские танковые армады» и «на фашистскую Германию работала вся промышленность Европы» создавали ощущение, что у гитлеровцев военной техники все-таки больше. На самом же деле даже в трудном 1941 году мы произвели танков в два раза больше, чем Германия, а в 1942 году — уже в шесть раз больше, чем Германия. За всю войну мы потеряли 100 тысяч танков. Закончили войну, имея 35 тысяч танков.)

Итак, расклад сил к началу войны:

Немецких танков — 4000

Наших — 14 000

Немецких самолетов — 5000

Наших — 10 000

Немецких орудий и минометов — 42 000

Наших — 59 000

И тем не менее к концу 1941 года только в плен попали 4 000 000 (четыре миллиона!) советских солдат. (Все цифры — по данным ВНИИ документоведения и архивного дела.)

Что же там происходило такое, что четыре миллиона пленных за полгода. И, главное, почему?

Единственное бесспорное преимущество гитлеровцев — внезапность нападения. Но при любой внезапности просто невозможен такой разгром, такое паническое отступление. Тут была какая-то загадка…

И ни в одной книге не находил я убедительного объяснения. Конечно, и отца спрашивал, но он не испытал отступления, он начал войну в октябре 41 года под Москвой, в переломный момент. Это была смертельная оборона, но он стоял лицом к врагу, сражался, а это совсем другое знание, другой опыт… Он не понимал моих вопросов и отвечал пропагандистскими штампами…