Призраки из прошлого и другие ужасные истории

Прапраправнук инженера уже сто раз пожалел о том, что связался с этим делом, уже готов был завершить «операцию», взять кредит в банке, рассчитаться со всеми, кто работал в шахте и отпустить их. Но внучка Епанчинцева была категорически против. Она шантажировала родственника тем, что в таком случае весь Благодатный узнает о похищении людей. И таким же образом настояла, чтобы после того, когда клад будет в их руках, взорвать шахту вместе с теми, кто там работал, только для того, чтобы никто из них не проговорился.

За взрывчаткой был послан Бурелом, как человек, знающий, где ее можно найти и как использовать.

Ну а потом в руки бандитов попались и дядя Миша со Смирновым – как видно, я в своих предположениях оказался прав. Прав я оказался и в том, что низшее звено районной полиции попросту подкупили, и до их начальника информация об исчезновениях людей не доходила.

Теперь о Саянском. После того, как мы ушли от него с Крокодилицей и Сонькой, они с Гималайским Медведем решили сходить на Серебряную гору посмотреть, что находится с другой ее стороны. А заодно и узнать, кто же все-таки жгет костры. Собирался с ними пойти и отец, но Саянский категорически отказался взять его с собой. Но, не будь рядом Медведя с его силищей, Саянского постигла бы точно такая же участь, как Георгия, Григория и дядю Мишу со Смирновым. К счастью, все обошлось, и на следующий же день они вместе с отцом и Крокодилицей доложили обо всем районному руководству, ну а там уже за дело взялись полиция и спецназ. И опять я был очень разочарован! Вроде бы написано много, но кто такая внучка Любушки, не сказано. Зато я без труда вычислил, кто же такой прапраправнук горного инженера, – разумеется, это тот улетевший мужик, который, как зомби, ходил по коридору школы и ронял классный журнал.

– Подведем итоги, – произнес отец. – У матери Епанчинцева было трое детей. Старший, Василий, уехал в Благодатный, результатом чего было рождение Зинаиды и ее дочери, внучки горного инженера. Так?

– Так.

– Тогда получается, что ни мы, ни этот странный учитель, как ты говоришь, не являемся прямыми наследниками Епанчинцева. Мы продолжаем род либо его брата, либо сестры. То же самое касается и улетевшего учителя. И с этим, сын, ну, то есть чьими наследниками мы являемся, нам придется разбираться.

Если честно, мне не очень-то хочется быть в родстве с этим типом, но тут уж ничего не поделаешь. Как говорится, родственников не выбирают.

Но что же все-таки произошло в шахте перед тем, как меня освободили? Почему я ничего не помню? Эти вопросы не дают мне покоя. И еще больше не дает покоя опасение, что я никогда этого не узнаю.

Глава 4

И вот сегодня мне звонит профессор Политатуйко и говорит:

– Давай-ка, Петр, беги скорее сюда. Важное дело.

Оказалось, что в НИИ на днях пришел какой-то новый прибор, который не только позволяет «разблокировать» память, но и показать человеку, что же с ним было.

Он снова зовет Татьяну Павловну, которая опять прикладывают к голове какие-то пластины. Мое дело только лежать и не двигаться.

Потом Политатуйко приглашает меня в свой кабинет, закрывает шторой окно и включает экран. Я вижу чуть заметную светящуюся фигуру человека – моего спасителя. За ним в темноте медленно пробираюсь я. Понятно, идем по квершлагу. Но, оказывается, это не все действующие лица, потому что за мной тоже кто-то идет, и я, судя по всему, даже не догадываюсь об этом.

Спаситель подводит меня к какому-то месту и показывает на что-то рукой. Я вынимаю камень, и тут тот, кто следовал сзади, отталкивает меня и просовывает руку в образовавшееся пространство. Я слышу свой голос:

– Геннадий Борисович, это вы? Как вы тут… – короткая пауза, потом радостное: – А, это галлюцинация!

– А вот и нет! – отвечает Геннадий Борисович и громко и неприятно смеется. – Никакая не галлюцинация, это я и есть.

– А, понял! – опять радуюсь я. – Вы ведь с отрядом спасателей, да?

Учитель опять громко и страшно смеется.

– Вот он, мешочек-то! – возбужденно произносит он и опять начинает хохотать. – Наконец-то! А то ведь приехал сюда на несколько дней, а проторчал больше полугода! А денег-то сколько угробил, батюшки! – он тяжело дышит, потом продолжает. – Все из-за ваших придурков – поперлись сюда за пустой породой! Теперь все! Отчитаюсь перед Шахматистом – и домой, в Питер.

Он прижимает мешочек к груди.

– Но ведь теперь, Геннадий Борисович, вы всех отсюда отпустите, да? – спрашиваю я, и в моем голосе слышатся нотки надежды.

Учитель опять начинает хохотать.

– Оборзел, что ли? Чтобы у меня и золото отняли, и привлекли к ответственности за похищение людей? Дурак ты, Петька! Думаешь, почему я все это тебе рассказываю? Да потому, что не жилец ты больше! Ни ты, ни твой дядя Миша, ни Смирнов, ни Георгий с Григорием, ну и еще кое-кто! Ведь, Петр, как только я выйду из шахты (а я-то знаю, как отсюда выбраться!), так эту Серебряную гору и взорвут!

Тут, видимо, до меня кое-что доходит, и я опять спрашиваю:

– Подождите, так это вы – Шеф?

– А кто же еще? Конечно, я!

– А кто Шахматист?