Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Начавшаяся Первая мировая война стала тяжким бременем для офицеров царского политического сыска. Острая нехватка в империи квалифицированных специалистов по розыску сделала их почти незаменимыми специалистами. Жандармов направляли на службу в контрразведывательные и разведывательные отделения при штабах армий, чиновниками в администрации оккупированных территорий, назначали их военными цензорами. Это приводило к непредвиденному и очень значимому ослаблению организации внутренней безопасности в империи, а также умственным и физическим перегрузкам самих сотрудников спецслужб.

Не стал исключением и В.В. Владимиров. С 21 июля 1914 года по 18 декабря 1915 года приказом коменданта Кронштадтской крепости он занимал должность военного цензора Кронштадта. Параллельно с ним военным цензором с июля 1914 г. по февраль 1916 г. был и полковник Тржецяк. Кадровый голод в царских спецслужбах в годы войны непредвиденно обострился, потому даже крупные руководители и аналитики часто назначались на подобную рутинную бюрократическую работу. 1 октября 1915 года по распоряжению главнокомандующего армиями Северного фронта Владимиров и Тржецяк исполняли обязанности по организации контрразведки по Кронштадтскому крепостному району. В помощь им были направлены жандармский подполковник А.М. Филатьев[18] и поручик В.В. Шлихтинг[19], а также 2 старших и 8 младших филеров из числа жандармских унтер-офицеров, 2 писаря. Ежемесячные общие расходы на ведение контрразведки в Кронштадте составляли 2890 рублей, из которых 650 рублей шло на оплату прибавки к жалованью 4 офицерам, 130 рублей писарям, 666 рублей агентам наружного наблюдения (филерам), 265 рублей на работу канцелярии и фотографического оборудования, 100 рублей на оплату работы наемных переводчиков, 25 рублей на наем конспиративной квартиры и 290 рублей на содержание секретной агентуры. Самой ощутимой частью расходов была оплата разъездов, командировок сотрудников и агентов и отправка телеграмм, ежемесячно обходившаяся в 823 рубля. При этом жандармы значительно превысили заложенный бюджет: вместо положенных 2014 рублей перетратили лишних 876 рублей. Гасить недостачу приходилось за счет средств самого управления, экономя на политическом сыске. Так, в начале 1915 года эту проблему решали следующим образом: из 1415 рублей, положенных по смете на секретные расходы, из сумм отделения был потрачен лишь 1031 рубль, из которых 317 рублей было выдано в виде займа из бюджета следующего месяца.

Надо отметить, что теоретически военная контрразведка в Российской империи была изъята из ведомства полиции и подчинена Главному управлению Генерального штаба, штабам армий и военных округов, а работавшие в ее структурах жандармские чины изымались из органов политического сыска и прикомандировывались к соответствующим армейским подразделениям. Однако специфика Кронштадта заключалась в том, что работать контрразведчики должны были и на суше, и на море. Поэтому никто, кроме чинов Кронштадтского жандармского управления, взаимодействовавшего на межведомственном уровне одновременно с армией и флотом, не мог вести данную работу в достаточной степени эффективно. При этом надо отметить, что военные далеко не спешили оплачивать дорогостоящую работу по контршпионажу в полном объеме. Так, из израсходованных Кронштадтским управлением в декабре 1915 года на контрразведывательную работу 2890 рублей штаб Кронштадтской крепости возместил лишь 1800, оплатив их по статье на содержание секретной агентуры. Нехватка средств приводила к экономии. Из 25 секретных агентов и осведомителей, работавших на жандармское управление в этом месяце, только 9 человек получили жалованье по контрразведывательному бюджету, а 10 секретных сотрудников ежемесячного вознаграждения не получили вовсе. К началу 1916 года экономия на секретной агентуре и расширение внутренних займов из расчета будущих сумм от Департамента полиции стало основным способом сведения баланса Кронштадтского отделения, перегруженного контршпионской работой[20].