Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

После расследования в Эстляндии и Лифляндии В.В. Владимиров был направлен в длительную командировку на Аландские острова также с контршпионскими целями. Значимым результатом обследования им русских позиций на архипелагах Рижского и Ботнического заливов Балтийского моря стало усиление полицейско-розыскных структур на стратегических укреплениях. 26 декабря 1915 г. приказом командующего флотом Балтийского моря адмирала В.А. Канина была создана жандармская команда Або-Аландской шхерной позиции в составе одного офицера и 30 нижних чинов при одном мотоцикле и четырех велосипедах[33]. Команда была включена в состав Финляндского жандармского управления и находилась под руководством подполковника В.И. Ковалева[34].

А 29 февраля 1916 г. приказом начальника Морского генерального штаба с подачи М.Д. Бонч-Бруевича была сформирована конная жандармская команда при управлении Моонзундской позиции. Штат команды состоял из двух офицеров и 15 нижних чинов[35]. Оперативно она была подчинена Эстляндскому жандармскому управлению. Руководил Моонзундской жандармской командой ротмистр Ф.А. Кудржицкий, знавший специфику работы и с 1914 по 1916 г. служивший помощником начальника жандармской команды Морской крепости Петра Великого[36]. Именно в основном из чинов этой команды был сформирован штат Моонзундской[37]. Таким образом, отчасти благодаря деятельности Владимирова к весне 1916 года все крупные русские военно-морские сооружения на Балтике имели свои жандармские структуры. Однако катастрофическая для государственной безопасности нехватка кадров политического сыска не давала этим структурам развернуть работу в полной мере. Так, штат Моонзундской жандармской команды, утвержденный Морским министерством 1 апреля 1916 г., составлял всего 13 человек. На практике в наличии имелось лишь 10 человек, которые должны были обслуживать 11 пристаней: 8 на островах Даго, Эзель, Моон и Вормс и 3 на материке, на что требовалось не менее 15 жандармских унтер-офицеров. Дополнительно были необходимы жандармы для надзора за военно-строительными работами на оборонительных позициях и батареях и для надзора за местным населением, праздношатающимися и подозрительными личностями. Оставляла желать лучшего и материальнотехническая база. Ротмистр Кудржицкий уже в начале января 1917 г. просил о расширении штата до 25–30 человек и о замене неудобных в обслуживании лошадей удобными для передвижения по островам мотоциклетами и приобретения хотя бы одного катера для поездок между островами[38]. В прошении, естественно, было отказано. Аналогичные прошения подавал и командир Або-Аландской жандармской команды Ковалев[39]. Притом что у него было около 30 человек в подчинении, на островах имелось 23 батареи и создавались новые укрепленные позиции, за строительством и безопасностью которых должны были наблюдать жандармы.

Военные командировки были далеко не безопасными, хотя и проходили формально в тылу русских войск. Так, 27 ноября 1915 года, выполняя очередное поручение штаба VI армии в Пернове и Гайнаше, Владимиров попал под обстрел прибрежной территории немецкой военно-морской артиллерией. В этот момент он проезжал на автомобиле вместе с штабным офицером по прибрежной дороге между Уллой и Дагерортом. Заботясь о своей карьере, Владимиров не преминул доложить об этом командованию и добиться занесения эпизода в послужной список. Этот эпизод также нашел отражение в воспоминаниях в связи с «героическим» отражением полковником П.В. Родзянко якобы имевшего место немецкого десанта под Перновом, который на поверку оказался мистификацией самого Родзянко, растиражированной прогрессивной прессой.

Работа Владимирова получила высокую оценку руководства штаба VI армии. В августе 1916 года старший адъютант штаба писал генерал-квартирмейстеру войск гвардии и Петроградского военного округа Б.В. Геруа: «Ротмистр Владимиров по моему представлению неоднократно был командирован бывшим начальником штаба 6-й армии генералом Бонч-Бруевичем по делам разведки и контрразведки в Прибалтийский край и Финляндию и всегда справлялся с делом прямо превосходно. Это боевой офицер, участник русско-японской войны, и вполне понимает задачи чистой контрразведки, что так редко встречается среди офицеров корпуса жандармов. С другой стороны, это человек совершенно порядочный и изумительно честный в денежном отношении, что в особенности важно в таком деле. Я со своей стороны всегда хлопотал за него, чтобы [назнач]ить его начальником контрразведывательного отделения при штабе 6-й армии, и лишь разные случайности помешали этому»[40].