Призраки: Клинок восстания

Время словно остановилось. Призрак не видел лезвия, летящее к его шее, не видел, но ощущал. Он ощущал каждого, кто был рядом, даже богов. Острие очень медленно приближалось к нему, отчего смех становился только громче. Возможно никто не слышал этого, но царю было уже плевать.

Лезвие остановилось в нескольких сантиметрах от его затылка. Воздух мгновенно похолодел, а затем металл остановился, покрываясь коркой льда.

Время вернуло свой ход в привычное русло.

Манзер ощущал сначала предвосхищение, а затем непонимание и, в конечном итоге, ужас…

От гильотины начал расходиться лед, забирая в вечный плен всех тех, кто был рядом. Палач погиб первым. Боги сумели отойти на несколько шагов, но этого было мало. Даже на лицах Хранителей Гримуаров отразилась гамма эмоций.

Эрлидгар хотел их удивить, и ему это удалось.

Взрыв.

Все в радиусе арены было покрыто толстой коркой льда. На трибунах сидели тысячи ледяных статуй, перед ним стоял Манзер, лишь наполовину закованный в лед, а чуть впереди на него смотрела Эллмонтра вместе со своими братьями. Она держала перед собой гримуар, создавая ростовой щит, который смог покрыть всех их. Выжили только они и повелитель Подгорья.

— Ха-ха-ха-ха, — Звучал голос царя. Сначала тихо, но с каждой секундой он становился громче. Боги смотрели на него с непониманием, а Манзер смотрел на него с лютой ненавистью.

— Ты должен быть мертв, — Прошипел Повелитель Подгорья, — Как такое возможно?!

— Ожидай войны, — Произнес Эрлидгар и создал туман, поглощающий всю арену. Манзер дернулся, как от пощечины, но лед сковал его с новой силой. Лютый холод пронзал сквозь доспехи, даже боги почувствовали это. Царь не стал равным им, но точно приблизился к их могуществу.

Когда туман рассеялся, на месте гильотины была ледяная статуя, вместо него. Она ухмылялась прямо в лица всех четверых.

— Сегодня ты выпустил то, что неподвластно даже богам… — Звучали его слова в тишине, заставляя вздрогнуть каждого, кто слышал их.

2 Глава. Страхи

Ошибка богов в том, что они пропустили самый значимый момент, стоивший сотен тысяч жизней. Но куда уж богам до бед смертных… Они забеспокоились лишь в тот момент, когда величайший страх пошел против них. У него были силы, у него были способности, у него был воля… сравнимая с Хранителями Гримуаров. Красная королева приняла удар на себя, в то время, как ее братья скрылись. Их это не касалось… Трусы, жалкие насекомые.

Это был самый тяжелый период в жизни континента, это был самый сложный период в жизни народов, это был самый сложный период в жизни всей Триады…

Мы заплатим жизнью, чтобы такие как мы — жили, а не выживали…

“Из записей личного дневника Дели”

* * *

— Вы за все заплатите… — Прошептал Эрлидгар, когда вступил на свои собственные земли.

Повсюду витал запах крови. Некоторые места были полностью пропитаны красной жидкостью, и если бы не конец войны, то от его территории остались бы только упоминания в былинах и сказаниях. То, что предстало перед царем, заставило ужаснуться даже его. Это были ровные поля и леса, на местах которых стояли города и деревни. Многие из них сохранили свой первоначальный облик, но, подойдя ближе, вскоре оказалось, что это всего лишь руины. Они заплатят за все.

Впереди находился его главный город-цитадель, который подгорцы до сих пор не смогли пробить, хотя он был не так далеко от авангарда. Его фигура приблизилась к гигантским стенам, а глаза не могли поверить в увиденное, мозг отказался считать количество трупов, когда достиг отметки в несколько тысяч.

Недалеко от него упала стрела, скорее всего предупредительная. Эрлидгар даже не успел возмутиться, но вскоре осознал — после того ритуала он изменился, а все те, кто был с ним — мертвы.

Призракам было некому донести информацию, а сам царь пропал. Его собственный народ не узнает его. Придется доказать, что он вернулся. Вот уже открываются ворота, и в его сторону направляется небольшой отряд. Издалека было видно, что они направляются не просто, чтобы поговорить.

— На колени перед царем! — Рыкнул Эрлидгар, когда те подошли на близкое расстояние и чуть замедлили свой ход. Он и не рассчитывал на то, что его вспомнят, но попытаться стоило.

Ему не ответили, впрочем, как и ожидалось. Не принято у призраков спрашивать с вторженцев. В любом случае — их судьба уже предрешена. Царь редко прощает ошибки, особенно те, когда на него подняли меч.