Призраки Лондона

— Ты все правильно понял. В конце я сдамся полиции. Я хочу, чтобы меня судили. На суде — они не смогут проигнорировать меня. Не смогут заткнуть мне рот. Вот в этом случае — они действительно не смогут замести грязь под ковер.

Этого только не хватало. Вот это действительно будет провал. Причем катастрофический.

Я — хорошо понимал, чего от меня ждут. Чего от меня ждет Кремль, администрация Президента, мой старый друг, который вытащил меня сюда. Выстрелить сейчас Лосю в спину, закопать его и возвращаться. Нет человека — нет проблемы. Закон товарища Сталина, по которому мы живем и сейчас. Потом — я вернусь в Москву, меня сделают генералом и дадут пост для кормления. В Росвооружении или в совет директоров какой госкомпании изберут. Потому что я докажу что я — свой. Думаю как они. Делаю как они. Воняет от меня как от них. Ворон ворону…

А дети? Ну, а что — дети? Знаете… была такая история. Петр Ильич Чайковский, великий композитор — совратил мальчика, которого учил играть на пианино. Жалоба на это дошла до Александра III, который на ней собственноручно изволил начертать: жоп в России много, а Чайковский — один. И сейчас — так же. Только Чайковский — с тех пор заперся в своем поместье и умер от горя. А наши теперешние…

И… не для того я уходил, чтобы сейчас — вернуться. И поздно мне уже — становиться подонком. Отмолить не успею.

Но и уйти — я не мог. Потому что я… помнил присягу. Я ведь не этой мрази присягал. России. И я отлично понимал, что уже случилось, и что может случиться, если Лось убьет еще кого-то, а потом сдастся британским властям для показательного процесса. Те санкции, которые против нас уже есть — детская забава по сравнению с тем, что будет. Не говоря уж о том, что будет создан очередной повод для большой войны. И если я могу это предотвратить — то я должен. Ради каждого из нас.

Значит, я должен убедить Лося свернуть с этого пути. Хоть как. А в Альфе — по крайней мере, когда я служил — нас учили и этому. Операция, проведенная вообще без выстрелов — лучшая операция. Если удается словами убедить террориста сложить оружие, отпустить заложников и сдаться — это высшая оценка. Бывало, что удавалось это сделать.

— Виктор Васильевич — я сел напротив — ночь долгая. Может, расскажете, что вообще происходит, с чего все это началось?

Великобритания, северные графства. 26–27 февраля 202… года. Продолжение

Что я подумал, когда выслушал Лося?

Скажу честно: я не поверил.

Дело в том, что в России в последние несколько лет то и дело на телевидении, в интернете поднималась тема о трансграничном усыновлении, обернувшаяся, в конце концов, законом Димы Яковлева — о запрете трансграничного усыновления. К этой теме плотно примыкали темы об издевательствах над своими и чужими детьми, о педофилии и тому подобных делах. Любому мало — мальски понятливому человеку было ясно, что нагнетается социальная тревожность — ведь страх за детей один из самых мощных страхов каждого человека.

И если Лось сорвался — а он мог сорваться по десятку причин — то он мог стать одержимым всеми этими идеями… прийти к мысли о том, что необходимо восстановить справедливость своими собственными руками… и так далее, и тому подобное.

Проблема в том, что весь этот бред — уже может вылиться во что-то похлеще дела Скрипаля. В конце концов — Скрипаль был разоблаченным русским предателем, он никому не был нужен — ни англичанам, ни русским — никому. Так, шакалил по мелочам, подрабатывал, выступал экспертом в вопросах, в которых ни хрена не понимал, а просто говорил то, что надо заказчику. Его потому и траванули, что он был идеальным козлом отпущения, а сдохнет — никто плакать не будет. Но тут… убит родовитый лорд, бывший глава британской секретной службы. Хуже того — злые языки связывали сэра Кристиана с атакой на нынешнюю президентскую администрацию в США, с договоренностями на европейском уровне. И при желании картина выстраивалась мрачная — русские по согласованию с кое-кем в Белом Доме послали ликвидатора — и тот жестоко расправился с подданным Ее Величества, который мог раскрыть истинную подоплеку взаимоотношений Кремля и Белого дома.

В то, что Лось просто… поехал, и дело в детях — не поверит никто. Я сам бы не поверил. А нам вообще никто не верит.

Вот только кассета. И то, что на ней было…

— Слушай, Лось — сказал я — ты понимаешь, как все это выглядит, а? Как бред сумасшедшего. Банда педофилов насилует и убивает детей…

— Да, б…, какая разница как это выглядит, а? Тебе мало того что было на кассете?

— Мало.

Мы смотрели друг на друга, поверх костерка, который развели на бетонном полу — и у каждого была своя правда.

— Давай с самого начала — начал я — ты понимаешь, что тобой могли просто воспользоваться? Чтобы потом подставить?

Лось криво усмехнулся

— Кто?