Призраки на холме

– О, их намного больше, – отмахнулась Эйнсли. – Я знаю, потому что платила за их чистку. Так, а здесь кухня.

Мы последовали за ней в кухню – пока что самую привлекательную часть дома. Стены были выкрашены в солнечно-желтый цвет, а полки уставлены дорогими приборами. В дополнение к старой дровяной плите, которую я видела снаружи, имелись конвекционная духовка и хороший холодильник, сияющие и почти новые.

Я открыла холодильник, в восхищении рассматривая безупречные полки.

– Дайте угадаю: еще один жилец, не задержавшийся надолго.

Эйнсли кивнула.

– Те же, что оставили мебель в гостиной. – Она любовно погладила духовку.

Ниса подошла рассмотреть набор кастрюль и сковородок «Ле Крюзе» – изготовленных во Франции, а не дешевых американских подделок.

– Кто-то любит готовить.

– Тру. Муж Мелиссы. Он учился в Кулинарном институте Америки, работал поваром в «Лонглите» и добился больших успехов. Там можно забронировать столик, только если отправишь открытку с указанием номера своего телефона. Подают суп из пены лесных грибов и крапивы и тому подобное. Он отлично зарабатывал, пока все не закрылось.

– Они с Мелиссой иногда ночуют в доме? Поэтому он хранит здесь свое оборудование?

– Никогда. Они не остаются на ночь. Та же пара наняла его, чтобы он приходил несколько раз в неделю и готовил для них. Посуда принадлежала им. Они все оставили. Мелисса не разрешает ему перевезти все это к ним домой.

– Почему?

Эйнсли поморщилась, и я не поняла, из-за чего: то ли из-за вопроса Нисы, то ли дурного воспоминания или чего-то еще.

– А нам он согласится готовить? – спросила Ниса.

Я попыталась перехватить ее взгляд, чтобы дать ей понять: не стоит задавать слишком много вопросов, – но она не обратила внимания.

– Возможно. Деньги им бы не помешали. Тру уже много лет не работает, не считая того, что делает для меня в Хилл-хаусе: уборка снега и мелкий ремонт. Он считал, что в «Лонглите» его ждет успех, но… – Эйнсли покачала головой. – «Лонглит» закрылся, а здесь он другую работу найти не может. Это нанесло по нему сильный удар. По ним обоим. Всем нам. Я все думала, что-то изменится. – Она повернулась ко мне, и на ее бледном лице появилось выражение полного поражения. – Ничего никогда не меняется.

Глава девятнадцатая

Ниса что-то сочувственно пробормотала. Она подошла к Эйнсли, тепло улыбнулась и мягко коснулась ее руки. Эта улыбка была мне знакома – так она обычно обезоруживала аудиторию, прежде чем запеть кавер «Жизнерадостного мальчика»[19], от которого всех начинала бить дрожь.

– Вы назвали дом сумасшедшим, – сказала она. – Почему?

Эйнсли покрутила янтарное кольцо, как будто настройку старомодного радиоприемника.

– Это мой покойный муж считал его сумасшедшим, – ответила она. – Не я.

– Но почему?

– Люди проецируют на него свои ожидания. В старых домах бывает шумно. Они проседают. Стены и балки то расширяются, то сжимаются в зависимости от погоды. На чердак пробираются еноты; повсюду заводятся мыши, белки и прочее зверье. Землеройки, полевки. Такова жизнь в деревне. Если поживете здесь, привыкните.

– А что это за женщина в трейлере? – поинтересовалась я. – По дороге сюда.

– Эвадна? А что с ней?

– Когда я проезжала там сегодня утром, она побежала за моей машиной. С ножом.

Эйнсли рассмеялась – как мне показалось, не без горечи.

– Правда? Это Эвадна. Эвадна Моррис. Не волнуйтесь, она вас не побеспокоит. Она соцработник на пенсии – раньше управляла приютом для жертв домашнего насилия в Эштоне. Я знаю ее целую вечность. Мы вместе протестовали против войны в Заливе, вот сколько времени прошло. Это я продала ей землю, на которой стоит ее дом. Не хотелось, но… – Она вздохнула. – Нужно было прикупить вещичек на зиму.

– Она хотела напасть на меня. С ножом, – повторила я, а то мало ли, вдруг Эйнсли не поняла.

– Она ревностно оберегает свою территорию. Это из-за работы с жертвами насилия. А через несколько дней начинается охотничий сезон – она стреляет из лука и свежует туши прямо на месте. Наверное, чистила снаряжение. Но Эвадна – неплохая соседка. Иногда, правда, ведет себя так, будто она здесь хозяйка – не в Хилл-хаусе, а на земле вокруг него, – но я не возражаю. Она тут за всем присматривает.

– Это ее кролики? Я видела около трейлера черного кролика, а потом еще одного здесь, перед входом в дом. Он был огромный. Он… – Я замолчала, вспомнив зловещую человеческую улыбку зверя.

– Об этом я ничего не знаю, – сказала Эйнсли.

Каким-то образом я поняла, что она лжет.

Глава двадцатая

У Эйнсли звякнул телефон. Она посмотрела на экран и застонала.

– О господи, совсем забыла! У меня показ дома в Эштоне, меня ждут клиенты. Прошу прощения, мне надо идти.

Она погасила на кухне свет и помчалась назад в главный вестибюль.

– О чем это вы? – Я побежала за ней, лишь смутно чувствуя за спиной Нису, и догнала Эйнсли на веранде. – Мы же не осмотрели остальную часть дома!

– Знаю… Мне очень жаль, но меня ждут клиенты…

– Я тоже клиент, – огрызнулась я. – Может, мы сами все осмотрим и запрем двери, когда закончим? Или встретимся с вами попозже?