Призраки не лгут

— Абсолютно уверен, — перебил Нолен. — Она и не могла забеременеть.

— Не могла?

— У нее в яичниках была большая киста.

— Это знаю, спасибо… Передай привет Фриппе.

— Передам.

Йона нажал «отбой» и посмотрел на Флору. Улыбка медленно сползла с ее лица.

— Зачем вы это делаете? — серьезно спросил комиссар. — Вы сказали, что убитая девочка была беременна, но она даже не могла забеременеть.

Флора слабо махнула рукой на дверь подвала:

— Я помню, как она…

— Но это же неправда. Она не была беременна.

— Я, собственно, что имела в виду… — прошептала Флора. — Я имела в виду; она сама сказала, что беременна. Но это неправда, она не была беременна. Она только думала так. Думала, что беременна.

— Jumala![18] — вздохнул Йона и пошел вверх по Уппландсгатан к своей машине.

Глава 145

Здесь было дороговато, и Даниель смутился, заглянув в винную карту. Он спросил Элин, что она хочет, но она только с улыбкой покачала головой. Даниель тихонько откашлялся, спросил официанта о домашнем вине, передумал, прежде чем тот успел ответить, и попросил порекомендовать красное вино к горячему. Молодой человек посмотрел в винную карту и назвал три сорта вина, очень разные по цене. Даниель выбрал самое дешевое, сказав, что южноафриканское «Пино Нуар» будет в самый раз.

Официант сказал «спасибо», забрал карту и меню. Где-то в глубине зала за столом сидела целая семья.

— Не обязательно было приглашать меня в ресторан, — сказала Элин.

— Мне просто захотелось вас пригласить, — улыбнулся Даниель.

— Так любезно с вашей стороны. — Элин отпила воды.

Официант пришел переменить приборы и винные бокалы, но Элин продолжала разговор, словно не замечала его.

— Адвокат Викки отказалась защищать ее, — тихо сказала она. — Но мой семейный адвокат Юханнес Грюневальд… он уже занимается делом.

— Это же отлично, — успокаивающе сказал Даниель.

— Больше допросов не было, говорят, что она призналась. — Элин осторожно кашлянула. — Я сама вижу, что Викки — отличный кандидат. Приюты, побеги, казенные заведения, приступы ярости… все указывает на нее. Но я все равно верю, что она невиновна.

— Знаю.

По щекам Элин потекли слезы; она опустила голову. Даниель встал, обошел столик и обнял ее.

— Прости, что я столько говорю о Викки. — Элин покачала головой. — Вы сами говорили, что не верите, будто это она. То есть я по-другому и не… Но, кажется, так думаем только мы с вами…

— Элин, — серьезно сказал Даниель, — ни во что такое я не верю. Та Викки, которую я знал, никогда бы не совершила убийства.

— Я хочу вас спросить… Кажется, Туула видела Викки с Мирандой.

— В ту ночь?

— Нет, раньше… — Элин умолкла. Даниель обнял ее за плечи, заглянул в глаза.

— А что? — спросил он.

— Викки с Мирандой играли в какую-то игру… прижимали руки к лицу. Я не рассказывала об этом полиции, потому что тогда Викки подозревали бы еще основательнее.

— Но, Элин…

— Скорее всего, это просто пустяки, — быстро проговорила Элин. — Я спрошу Викки, когда будет возможность. Она наверняка объяснит, во что они играли.

— А если нет?

Даниель замолчал: к столику, неся бутылку вина, приближался официант. Элин вытерла щеки, Даниель сел на место, положил на колени салфетку и дрожащей рукой поднес бокал ко рту.

— Очень вкусно, — несколько торопливо заметил он. Они с Элин молчали, пока официант разливал вино, потом тихо сказали «спасибо» и, оставшись одни, словно бы тайком взглянули друг на друга.

— Я снова хочу стать ресурсной семьей для Викки, — серьезно сказала Элин.

— Вы твердо решили?

— Думаете, не справлюсь? — улыбнулась Элин.

— Речь не об этом. Викки склонна к самоубийству… Ее дела пошли на лад, но у нее все еще сильно выражено автодеструктивное поведение.

— Она сама ранит себя? Да?

— Ей стало лучше, но она режет себе руки, глотает таблетки, и… я считаю необходимым, чтобы кто-то был рядом с ней круглые сутки.

— Значит, вы не сможете рекомендовать меня?

— Ей нужна профессиональная помощь, — мягко пояснил Даниель. — В Бригиттагордене ей не помогали в достаточной степени, денег не хватало, но…

— Что именно ей нужно?

— Круглосуточный медицинский присмотр.

— А терапия?

— У меня всего час в неделю с воспитанницами, по два часа я занимаюсь с некоторыми девочками, но это слишком мало, если…

У Элин зазвонил телефон; она извинилась, взглянула на дисплей. Звонил Юханнес Грюневальд, и Элин ответила сразу.

— Что случилось? — торопливо спросила она.

— Я все проверил. Прокурор действительно решила ходатайствовать в суде о заключении под стражу, не проводя дополнительных допросов. Я поговорю с судом первой инстанции насчет точного времени, но нам понадобится еще несколько часов.

— Викки примет помощь от нас?

— Я говорил с ней. Она сказала, что согласна, чтобы я представлял ее интересы.

— Она упоминала про меня?

— Да.

— Сказала что-нибудь?

— Она… ее накачали лекарствами, и…

— Что именно она про меня сказала? — настаивала Элин.

— Ничего, — коротко ответил Юханнес.

Даниель увидел, как красивое гладкое лицо Элин на миг исказилось от боли.

— Встретимся в больнице, — сказала она. — Лучше поговорить с ней об этом напрямую, прежде чем мы двинемся дальше.

— Верно.