Призраки не лгут

Не особенно скрываясь, девочка вошла в раздевалку с деревянными скамьями перед погнутыми шкафчиками из красной жести. Со стены смотрел улыбающийся Златан Ибрагимович. На окне, на брошюре профсоюза работников пищевой промышленности, лежали пластиковые держатели для кофейных стаканчиков.

Где-то за стеной слышались крики. Человек звал на помощь.

Викки быстро огляделась, открыла шкафчик, рывком вытащила несколько испачканных песком пакетов, открыла следующий, пошла дальше, заглянула в мусорную корзину и среди старых пакетиков табака и конфетных фантиков увидела пустую бутылку из-под газировки.

Человек снова закричал — было слышно, что он устал.

— Черт, — прошептала Викки; она схватила бутылку, крепко зажала ее в правой руке и, пройдя в другую дверь, оказалась на холодном складе с грузовыми паллетами и упаковочными машинами.

Стараясь двигаться бесшумно, девочка побежала к большим гаражным воротам. Пробегая мимо паллеты с ламинированными картонными коробками, она краем глаза заметила движение и остановилась.

Викки медленно огляделась и увидела за оранжевым автопогрузчиком какую-то тень. Стараясь дышать потише, она подкралась к погрузчику, оперлась на него рукой, обошла и увидела человека, склонившегося над чем-то, завернутым в одеяло.

— Меня тошнит, — сказал тонкий детский голосок.

— Малыш, можешь встать? — спросил человек.

Викки шагнула к ним. Мужчина обернулся, и Викки увидела, что это Тобиас.

— Викки! Ты что здесь делаешь? — спросил он с изумленной улыбкой.

Девочка поколебалась, но подошла к нему.

— Данте? — осторожно позвала она.

Мальчик посмотрел на нее так, словно не узнал в темноте.

— Викки, отведи его в фургон, — попросил Тобиас. — Я приду через минуту…

— Но я…

— Сделай, как я прошу, — и все, — перебил он.

— Ладно, — беззвучно ответила Викки.

— Давай быстрее, тащи пацана в машину.

Мальчик был весь серо-зеленый; он снова улегся на одеяло. Отяжелевшие веки закрывались сами собой.

— Придется тебе понести его, — вздохнул Тобиас.

— Придется, — согласились Викки, сделала шаг вперед и разбила бутылку о голову Тобиаса.

У Тобиаса сделался удивленный вид; пошатнувшись, он упал на одно колено. С тем же изумленным видом Тобиас ощупал затылок и увидел на руках осколки стекла и кровь.

— Ты что творишь…

Викки пырнула его «розочкой» и попала в шею сбоку, крутанула, ощутила теплую кровь на пальцах. Какой-то бешеный гнев опьянил ее, ярость жгла, как доведенное до высшего накала безумие. Девочка еще раз ткнула Тобиаса разбитой бутылкой и попала в правую щеку.

— Не надо было трогать Данте! — выкрикнула она. Викки нацелилась Тобиасу в глаза. Он обеими руками схватил ее за куртку, рванул на себя и ударил кулаком в лицо. Викки опрокинулась на спину, поле зрения сжалось, в глазах почернело.

Падая, Викки успела вспомнить, кто заплатил за нее Тобиасу. Вспомнила, как проснулась тогда с невыносимой болью внизу живота — у нее были повреждены яичники.

Задыхаясь, она больно упала на пол, но успела извернуться и не ударилась головой. Викки зажмурилась, открыла глаза — зрение вернулось; девочка поднялась, развернулась, но потеряла равновесие. Изо рта ручейком текла кровь. Тобиас нашел доску с гвоздями и пытался подняться.

Левая рука горела из-за сломанного пальца, но Викки крепко сжала разбитую бутылку в правой.

Приблизившись, она полоснула по вытянутой руке Тобиаса; кровь брызнула ей в глаза, Викки резанула наугад, попала своему врагу в грудь и в лоб, «розочка» лопнула, и Викки порезалась сама, но продолжала наносить удары остатками бутылки. Наконец Тобиас упал на пол и затих.

Глава 125

Бежать Викки больше не могла, но она упорно шла вперед, таща Данте на руках. Ее мучили рвотные спазмы. Она не чувствовала рук и боялась уронить мальчика. Остановилась, хотела перехватить его, но покачнулась и рухнула на колени. Вздохнула и осторожно положила Данте на пол. Он снова уснул. Личико было бледным, дыхание — едва слышным.

Они должны или выбраться отсюда или спрятаться.

Викки собралась, стиснула зубы, схватила Данте за курточку и подтащила к мусорному контейнеру. Надо попытаться спрятаться за ним. Данте вдруг захныкал и задышал неспокойно. Викки погладила его; мальчик на миг открыл глаза и снова уснул.

До стеклянной двери у высоких гаражных ворот оставалось метров десять, но у Викки больше не было сил тащить мальчика. Ноги у нее все еще дрожали от напряжения и усилий. Ей хотелось одного: лечь рядом с Данте и уснуть, но она понимала, что ей засыпать нельзя.

Руки были в крови, но Викки не ощущала боли — руки потеряли чувствительность.

За стеклянной дверью виднелась пустынная улица.

Викки, тяжело дыша, села боком. Она пыталась собраться с мыслями, смотрела то на свои руки, то на мальчика. Наконец она отвела волосы с его лица и наклонилась:

— Просыпайся-ка.

Мальчик моргнул, увидел ее перемазанное кровью лицо и явно испугался.

— Ничего страшного, — заверила Викки. — Мне не больно. У тебя когда-нибудь шла кровь из носа?

Он кивнул.