Призраки не лгут

— Я не могу давать комментарии, пока идет расследование, — сказал он и коротко кашлянул.

— Но поиски под водой вы закончили?

— Верно.

— Означает ли это, что вы нашли тела?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

Блики от телеэкрана плясали по комнате. Элин, не отрываясь, глядела, как на экране поднимают из воды искалеченную лобовым столкновением машину. Кран потянул ее вверх, машина разорвала водную поверхность и закачалась. Вода с шумом стекала с машины, а серьезный голос тем временем рассказывал, что автомобиль, угнанный Викки Беннет, обнаружили днем ранее в реке Индальсэльвен и что полиция опасается, что оба — и подозреваемая в убийстве Викки Беннет, и четырехлетний Данте Абрахамссон — погибли в результате несчастного случая.

— Полиция умалчивает обо всем, что касается находки, но, как стало известно «Актуэльт», подводные работы окончены, а поиски детей прекращены.

Увидев на экране изображение Викки, Элин больше не слушала, что говорит диктор. Девочка стала старше и похудела, но не изменилась. У Элин словно остановилось сердце. Она вспомнила это ощущение — как она несет спящую девочку — и прошептала:

— Нет! Нет…

Она не сводила глаз с худенького бледного личика. Волосы висят как попало, неприбранные, спутанные. Их всегда было трудно привести в порядок.

Она все еще ребенок, и вот говорят — она умерла. Упрямый взгляд избегает смотреть в камеру.

Элин отошла от телевизора, покачнулась, оперлась о стену и не заметила, как написанная маслом картина Эрланда Куллберга сорвалась с гвоздя и упала на пол.

— Нет, нет… — заплакала Элин. — Не надо так, нет…

Когда она видела Викки в последний раз, девочка плакала у нее на крыльце. А теперь она мертва.

— Не хочу! — закричала Элин.

С сильно бьющимся сердцем она подошла к освещенной витрине, где стояло большое блюдо-поднос с традиционным узором. Блюдо подарил ей отец, который, в свою очередь, унаследовал его от какой-то родни. Элин взялась за верхний край витрины и с силой рванула ее вниз. Витрина с грохотом обрушилась на пол. Стекла разлетелись, осколки посыпались на паркет, а само узорчатое блюдо разбилось.

Элин, словно от дикой боли в животе, согнулась пополам и скорчилась на полу. Она прерывисто дышала, снова и снова думая: у меня была дочь.

У меня была дочь, у меня была дочь, у меня была дочь.

Наконец Элин села, выбрала из отцовского блюда осколок побольше и провела острым краем по запястью. Потекла теплая кровь, закапала на колени. Элин еще раз провела острым краем осколка по руке, зашипела от боли — и услышала, как скрежетнул ключ в замке: кто-то открыл дверь и вошел в дом.

Глава 75

Взяв чугунную сковородку, Йона обжарил на сильном огне два толстых ломтя говяжьего филе — уже отбитые и приправленные грубо помолотым черным перцем и паприкой. Когда они покрылись прозрачной корочкой, комиссар сунул их в духовку, посолил и выложил на порезанную ломтиками картошку. Когда мясо начало доходить, он сварил соус — портвейн, смородина, бульон из телятины и трюфели.

С легкой отстраненностью в движениях разлил сент-эмильонское красное вино по двум бокалам.

Землистый запах мерло и каберне-совиньона успел распространиться по кухне, когда в дверь позвонили.

На пороге стояла Диса в плаще в красно-белую полоску. Глаза широко распахнуты, лицо мокро от дождя.

— Я решила проверить, такой ли ты суперполицейский, как говорят.

— И каким образом?

— Проведу тест. Как по-твоему, я сейчас выгляжу как обычно?

— Лучше.

— Ответ не принимается, — улыбнулась Диса.

— Ты подстриглась и в первый раз в году заколола волосы парижской заколкой.

— Еще что-нибудь?

Он скользнул взглядом по раскрасневшемуся худощавому лицу, стрижке «паж», блестящим волосам и стройному телу.

— Новые. — Комиссар указал на красные ботинки — шнуровка, высокие каблуки.

— «Марк Джейкобс»… дороговаты для меня.

— Красивые.

— Больше ничего не видишь?

— Я еще не закончил. — Комиссар взял руки Дисы в свои, перевернул и стал рассматривать ногти.

Диса не могла удержаться от улыбки, когда он пробормотал, что у нее та же помада, что и когда они были в «Сёдра театерн». Комиссар осторожно покачал ее серьги, взглянул ей в глаза и задержал взгляд, потом отошел. На лицо Дисы падал свет торшера.

— Глаза, — сказал Йона. — Левый зрачок не реагирует на свет.

— Молодец. Мне закапали капли.

— Ты ходила проверить глаз?

— В стекловидном теле вмятина, но ничего серьезного. — Диса направилась на кухню.

— Ужин скоро будет готов, только мясо еще доходит.

— Как здорово ты все устроил.

— Мы с тобой давно не виделись. Я так рад, что ты пришла.

Они молча подняли бокалы друг за друга; Дисе — как всегда, когда Йона смотрел на нее, — стало жарко, у нее появилось ощущение, что кожа заблестела. Диса с усилием отвела взгляд, покрутила бокал, вдохнула аромат и снова отпила немного вина.

— Правильная температура, — констатировала она.

Йона выложил мясо и картошку на тарелку, где уже лежали руккола, базилик и тимьян.

Соусом аккуратно нарисовал круг на краю тарелки, думая о том, что давно уже должен был сказать Дисе.

— Ну как тебе жилось?

— В смысле — без тебя? Лучше чем когда-либо. — Дисе хотелось уязвить его.