Призраки Орсини

Дино удовлетворенно улыбается.

– Как насчет прогулки? – предлагает Дино, бросая взгляд на часы на запястье. – У меня есть немного времени в запасе.

Дино

Мне кажется, мы временно выпадаем из настоящего, возвращаясь на полтора года назад, когда мы только познакомились и веселая болтушка Андреа Памер вызвалась показать мне город, который, в принципе, я знал, не хуже ее. Соблазн был так велик, и я строил планы по свержению Лайтвуда, собираясь вовлечь и ее тоже. Так мало времени прошло, но кажется вечность. И вот она снова бежит впереди меня, забыв на время про свои невзгоды. Поворачиваясь ко мне лицом, пятится назад, рассказывая какую-то историю про свою экс-подругу, активно жестикулируя и размахивая руками. Длинное светлое платье, сверху на него черный кожаный пиджак и обувь на толстой подошве. Забавная, немного нелепая, но люди огладываются ей вслед, провожая взглядами стройную фигурку с копной темных вьющихся волос. Они падают ей на лицо, и она убирает их за спину, раздраженно хмурясь, как маленькая девочка, натыкаясь спиной на прохожих. Я ловлю ее за руку, когда толстая тетка, не желая уступить дорогу воздушной нимфе, толкает ее плечом, недовольно ворча себе под нос. Ненадолго, на мгновение, она прижимается ко мне, обдавая ароматом мандаринов и жасмина. А мне так до чертиков хочется зарыться пальцами в ее волосы и прижаться к сочным приоткрытым губам, которые несомненно хотят того же. Между нами летят снопы искр, и я вижу в ее взгляде обиженное недоумение, когда снова отпускаю ее, чувствуя физическую боль от неудовлетворенного желания. Черт побери эту малышку с ее пухлыми губками и невинными глазами. Но мне так нужно, так необходимо, чтобы она улыбалась, потому что вчера, когда Андреа плакала, я хотел разнести к чертям весь этот мерзкий мирок, увезти ее туда, где вечное лето. Безумное желание, учитывая, что я один виноват во всем, что обрушилось на хрупкие плечи Андреа.

Ее веселья хватает на полчаса, не больше. Ментально ощущаю, как она возвращается к своим грустным мыслям, когда мы останавливаемся возле фонтана в Центральном парке.

– Я не должна была тогда ехать к тебе, – говорит тихо, но я слышу, потому что стою совсем рядом. Умиротворяющее журчание воды действует на нее негативным образом, хотя должно успокаивать. Я молчу, давая ей возможность высказаться. – Если бы я осталась дома, то, может быть, мама была бы жива. Мне было так тяжело и больно, я сбежала от тягостного вечера наедине с ней. Мы бы всю ночь говорили о Марии, о том, как опустела наша жизнь без нее, и не находила в себе сил, чтобы… – Андреа судорожно вздохнула, подняв голову и глядя на меня блестящими глазами. – Мне кажется, я везде виновата. Мама бы не стала принимать таблетки, если бы я была рядом. Понимаешь? А меня не было.

– Андреа… – я беру ее руку, но она делает шаг назад.

– Нет. Ты не понимаешь. Я оставила ее, как оставляла долгие месяцы до этого. Наедине с болью. Я ненавижу отца за то, что он бросил нас и устроил свою жизнь, но я пыталась сделать то же самое. Забыться. Мама пила, Дино. Начала пить, когда Мария пропала. Или еще раньше. Когда я вернулась с гребаного острова, у меня уже не было семьи.

Я смотрю в ее глаза, почти не дыша. Что я могу ответить? Утешить? Но как? Я вижу, как хрупкую девушку сьедает вина за преступления, которые она не совершала. Это я сделал, не дрогнув, не сомневаясь, ни на секунду не задумавшись о том, что случится после.

– У меня никого не осталось, Дино. И я даже попросить прощения не могу. Я сама ничего не понимаю…

– Андреа, ты еще очень молода, и потери – они случаются. Жизнь не всегда бывает справедливой к нам, но, поверь, у тебя еще будет человек, ради которого ты будешь способна жить, дышать, бороться и продолжать радоваться, даже если нет ни желания, ни сил, ни уверенности в том, что ты справишься. У тебя просто выбора другого не будет, как двигаться дальше, напролом.

Протянув руку, я мягко привлекаю ее к себе за плечи. Она позволяет мне, утыкается носом в мою грудь, закрывая глаза, тяжело и надрывно дышит, пытаясь сдержать слезы. В этот момент, я попытался быть предельно искренним. И не лукавил. Я говорил о себе и своей дочери . Ресницы Андреа дрожали, и она, наверное, не поняла ни слова из того, что я сказал ей. Просто поверила.

Мне пора было в офис «Боско», я уже опаздывал на переговоры с советом директоров. Но как было бросить ее в парке среди туристов и равнодушных зевак в подавленном состоянии.

– Я отвезу тебя домой, – она рассеянно кивнула, позволяя мне увести себя к машине.

– Дино, я совсем забыла, что квартира на продажу выставлена, и мне, наверное, нужно начинать подыскивать себе жилье. Я не могу вот так сорваться и уехать в Болгарию, – Андреа начинает давать заднюю, пожалев о своем спонтанном и быстром согласии. Я, на самом деле, тоже пожалел. Причем оба раза.