Призраки Орсини

Она открывает двери в том же халатике, в котором заявилась на кухню утром, только сейчас не выглядит заспанной. Скорее, заплаканной и глубоко несчастной. У нее траур, а я со своими примитивными потребностями. Но, задуматься, не такие они и примитивные.

– Ты же говорил про пару дней, – произносит Дреа, останавливая на моем лице растерянный взгляд. Я толкаю дверь плечом, игнорируя правила приличия. Мы уже здоровались сегодня.

– Все правильно. Пару дней, – киваю я, проходя внутрь. Дреа напряженно сжимает полы халата, отступая назад. В широко распахнутых синих глазах вопросительное, настороженное выражение. Скидываю прямо на пол кожаную куртку и делаю шаг вперед, она снова отступает.

– Зачем ты приехал? Ты меня пугаешь, Дино, – срывающимся шепотом, произносит она. Мы уже в гостиной, краем глаза замечаю бокал из-под вина на столике возле кресла и альбом с фотографиями. Вечер воспоминаний и самобичевания. Только не все, кого она оплакивала мертвы. Я знаю об этом, но не скажу. Позволю ей страдать дальше, купаться в слезах и чувстве вины. Кто я после этого?

Обхватываю ее запястья, разводя в стороны тонкие руки. Она сопротивляется, испуганно вглядываясь в мое лицо. Халат распахивается, позволяя моему взгляду увидеть простое бежевое белье без изысков и кружев, к которым привык. Соседская девчонка. Черт возьми, кажется, я понял, что нашел в ней. Мои воспоминания о тех днях, когда я еще был по-настоящему жив. Мой первый поцелуй и не запятнанные чувства первой влюбленности, уже имеющие сексуальный подтекст.

– Что ты делаешь? – спрашивает Андреа, непроизвольно повышая интонацию до панической.

– То, что давно должен был, Дреа, – отвечаю я, впечатывая ее в стену, разделяющую гостиную и спальню. Она часто моргает, и я вижу, как в синих глазах сверкают слезы, но это не страх. Просто слишком много эмоций, с которыми она еще не умеет справляться. Я кладу ее ладони на свои плечи и целую в приоткрытые губы, проникая языком вглубь ее рта, захватывая и поглощая, стирая малейшие сомнения, впитывая в себя ее неуверенность, страхи, ее боль.

– Все хорошо, моя маленькая, – шепчу я, когда Дреа тихонько всхлипывает, упираясь ладонями в мою грудь. Я снова накрываю губами пухлые губки жадным, бесконечным поцелуем, не оставляющим ей ни малейшего шанса к сопротивлению. Сжимаю упругую грудь в обычном трикотажном бюстгальтере, нажимая большими пальцами на соски, и еще один протестующий вдох растворяется на моих губах, выпиваю ее волю глубокими глотками. Еще и еще. Она задыхается, когда я отпускаю ее губы. Халатик бесформенной тряпкой валяется на полу, на раскрасневшемся лице смесь желания и потрясения. Я улыбаюсь, медленно опускаясь на колени.

– Что ты… растерянно бормочет она. – Нет… Нет. – Дреа искренне пытается удержать свои трусики на месте, когда я тяну их вниз.

– Расслабься, – мягко произношу я, целуя ее чуть ниже пупка, и она втягивает живот. Забавная. – Ты же так долго меня соблазняла. А теперь в кусты?

– Тебе показалось, – дрожащим голосом говорит Дреа, когда мне удается все-таки отцепить ее руки от трусиков и избавиться от них. Все тело Андреа покрыто румянцем. Никогда не видел, чтобы краснели с ног до головы. Она даже лицо закрыла ладонями, пребывая в шоковом состоянии. Поспешил я с внезапным появлением, но до Болгарии я точно не доживу.

Когда я снимаю бюстгальтер, она не предпринимает попыток к сопротивлению. Но это от шока, а не потому, что мне удалось ее возбудить. Нелепая ситуация. Я могу, конечно, использовать весь свой опыт, но только испугаю ее, хотя, несомненно, удовольствие она получит.

– Ну что ты, как девственница, Андреа. Так никуда не годится, – выпрямляясь в полный рост, произношу я. Она закусывает губу, и выглядит еще более несчастной, чем когда только открыла мне дверь.

– Я не это хотела услышать, Дино, – бормочет она едва слышно. Я беру ее за тонкую талию, привлекая к себе и снова целую глупую маленькую строптивицу. Когда в последний раз меня смущались? Наверное, ни разу. Обхватываю упругие ягодицы приподнимая и прижимая к своей эрекции, толкаясь языком вглубь сладкого, с привкусом красного вина, рта. Ее глаза распахиваются шире, и я смеюсь прямо в ее губы.

– О да, он – настоящий, – пытаюсь шутить. Однако и чувство юмора не помогает. Тело Андреа такое хрупкое, нежное, невыносимо-прекрасное и юное, но совершенно ледяное и зажатое. – Посмотри на меня, – шепчу я, отпуская ее губы, она непроизвольно проводит по ним языком, приводя меня в полубезумное, одержимое состояние. Бл*дь, это просто кончик ее языка, а я почти на грани.

– Я хочу тебя, Андреа. Позволь мне. Не закрывайся.

– Ты не понимаешь… – она качает головой, несколько слезинок скатываются по щекам и вытираю их большими пальцами, держа ее лицо в ладонях. У меня замирает сердце. Грудь сжимает тисками. Дышать невозможно, пока она не скажет…

– Чего не понимаю, Андреа? – мягко спрашиваю я, не отрывая взгляда от подрагивающих, припухших губ.