Призраки Орсини

Однако меня мучил один вопрос, который возник, когда Эмилия выдала мне всю неприглядную подноготную Дино Орсини. Он постоянно крутился в моей голове, и в итоге вырвался, когда самолет пошел на посадку.

– Твой любовник и тот знакомый, который хотел свести счеты с Джейсоном Доминником, один и тот же человек? – спросила я, не глядя на него.

– Да, – последовал сухой, бесстрастный ответ.

– Ты имеешь отношение к гибели моей сестры?

– Нет, Андреа. К смерти твоей сестры я не имею никакого отношения.

Слишком быстро и уверенно. Могу ли я верить ему? Буду дурой, если сделаю это после всего, что узнала. Я больше ничего не сказала, хотя стоило, наверное. Снова струсила, потому что не готова была принять правду.

Все случившееся теперь казалось страшным сном. И, прячась под одеялом в своей кровати от накатывающих, одна за другой, волн депрессии, я не могла понять одного – зачем Дино Орсини повез меня в Болгарию? Для чего ему понадобилось изображать из себя того, кем никогда не являлся. Я ни секунды не верила ни в его чувства, ни в благие намерения. Этот человек лгал мне постоянно, и я никогда, никогда не смогу принять то, что узнала о нем.

Я не ханжа и прекрасно понимаю, что где-то есть люди, которые ведут абсолютно аморальный образ жизни, живут в свое удовольствие, пресытившись однообразием и развлекают себя, как могут, имея для этого материальные возможности. Я читаю газеты и смотрю телевизор. Не являюсь наивной девочкой в розовых очках, которая считает, что любители извращенных отношений бывают только в фильмах для определенной аудитории. Это выбор каждого – как ему жить. Но я не хочу иметь ничего общего с этой кастой избранных.

Возможно, Орсини просто устал от своих «особых» развлечений и захотел чего-то пресного, обыкновенного. Такого, как я. Глупая идиотка, что повелась на выразительные темные глаза, красивое лицо и вымышленный образ, который придумала сама.

Он даже не попрощался, посадив меня в такси. Даже не попрощался… Словно уже забыл, что я существую. Наверное, так и было. Он получил все, что хотел. Наигрался. Роль заботливого рыцаря опостылела. Потеряла свой смысл и новизну. Наскучила. Даже не сомневаюсь, что он вернется к своим прежним забавам и шикарной Эмилии.

Каждый час срабатывал автоответчик, и я слышала обеспокоенный голос отца, который просил меня ему перезвонить. Мобильный тоже постоянно звонил, и мне пришлось его отключить.

Не мешайте мне оплакивать свою жизнь.

На вторые сутки я заставила себя встать, принять душ, заказала пиццу. Вечером, усевшись перед телевизором с бутылкой вина и незамысловатым ужином, включила видеосъемки из семейного архива. Я не хотела продлить агонию или заставить себя страдать еще больше. Мне было легче, когда я видела их живыми. А нас – счастливыми. Сейчас я так остро нуждалась в маме, в Мари. Мне хотелось обнять их, просто обнять, чтобы почувствовать их безусловную любовь. Никто и никогда не будет любить меня сильнее, чем это делали они. Как жаль, что я поняла это слишком поздно.

Когда уходят родные люди, мы постоянно думаем о том, как много не успели сказать и сделать при их жизни, как много несправедливых слов произнесли и поступков совершили. Как не ценили малого и все время требовали больше. Больше внимания. Больше любви и понимания. Как обижали, пренебрегали, бросали, не думая, что однажды будем жалеть о каждом эпизоде, когда были несправедливы, эгоистичны.

Я была ужасной дочерью, и этот груз навсегда останется на моих плечах, как и чувство вины за то, что оставила маму в тот момент, когда она нуждалась во мне больше всего. Как и отец, я предпочла раствориться в себе и своем горе, вместо того, чтобы увидеть, что страдаю не я одна.

Это моя расплата. Как и Дино Орсини – мое персональное наказание за слепоту и глупость. Жизнь бьет нас, чтобы мы становились сильнее, но иногда удары оказываются слишком мощными, чтобы выстоять или суметь собрать себя снова.

Но я попытаюсь. Попробую.

И начать нужно с возращения в окружающий меня социум. Я начала со звонка отцу. Позвонила ему с утра перед тем, как отправиться в университет на занятия, в надежде, что меня еще не исключили. Отец хотел приехать, казался очень обеспокоенным и искренним. Я даже почти растрогалась, пока он не сказал, что сегодня состоится сделка по продаже квартиры. Я замолчала, собираясь бросить трубку.

– Андреа, мое предложение в силе. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Поверь, нам нужно держаться вместе. Там будет легче, милая, – убедительно и так ласково говорил его голос. И, может быть, он прав. Но я не смогу жить, глядя на его семейную идиллию с молодой женой. Неужели он не понимает?

– Нет, пап. Я начну поиски жилья в Бруклине, как можно скорее. Я надеюсь, что меня не выселят сразу же?

– Нет, конечно. Я оговорю этот момент. Установлю срок не меньше двух месяцев.

– Спасибо, пап. Мне нужно идти на занятия. Я и так много пропустила. Не хочу опаздывать.

– Я позвоню вечером. Скажу, как прошло. И ты тоже звони, не пропадай больше.

– Хорошо, – бесцветным тоном обещаю я, и кладу трубку.