Призраки Орсини

– Не нормально, но этого больше не повторится.

– Чего именно, Дино?

– Я вычеркнул Эмилию из своей жизни.

– И мне должно полегчать? Ты предлагаешь просто забыть о том, что я теперь знаю о твоих… увлечениях? – краски возвращаются на ее лицо. И щеки снова становятся пунцовыми. – И о том, что ты мне врал все то время, что мы были вместе? И о том, что ты жил с мужиком ради денег?

– Ты хочешь поговорить о моем прошлом? Зачем? – спрашиваю я, чувствуя закипающее внутри раздражение. Она меня не понимает, зациклившись на своих комплексах.

– Действительно, незачем, потому что я не хочу в этом участвовать. Где гарантия, что ты не продолжаешь заниматься тем же самым и сейчас?

– Сейчас я здесь с тобой и рядом никого больше нет. Какие гарантии ты хочешь получить?

– Мне ничего от тебя не нужно, Орсини. Вот, что я хочу тебе обьяснить. Ничего. У всех есть свои пределы нравственности и табу. Я не ханжа, но не могу… просто не могу.

– Ночью могла, – жестко напомнил я, ощущая внутреннее напряжение. Вторгаюсь в зону ее личного комфорта, обхватываю пальцами ее лицо, приподнимая вверх, чтобы она не отвернулась, не отвела взгляд. На ее скулах остались маленькие синячки после вчерашней встряски, и я нежно провожу по ним подушечками пальцев. – Если бы я сказал тебе правду в самом начале, Дреа?

– Я бы не влюбилась в тебя, Дино. Я никогда бы не смогла полюбить такого человека! – отчаянно произносит она, ее глаза предательски блестят, и я понимаю, что она снова в шаге от истерики. Мою грудь раздирают противоречивые чувства. Она не лжет, но, в то же время, я знаю, что могу убедить ее в обратном. У меня хватит и сил, и опыта, и умения пускать пыль в глаза, но, впервые в жизни, не хочу лгать и притворятся кем-то другим.

– А если я скажу, что этот человек нуждается в том, чтобы его полюбила такая девушка, как ты? Что ему это чертовски необходимо, чтобы почувствовать себя лучше, попытаться стать кем-то лучшим, чем он есть.

– Тогда это его херовы проблемы, – хриплым голосом, отвечает Дреа. Никогда бы не подумал, что она может быть такой грубой и жестокой. Забываясь, я стискиваю ее лицо сильнее, но расслабляю пальцы, когда она протестующе всхлипывает от боли.

– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня так же, как в самом начале, Дреа, – вырывается у меня почти отчаянное признание.

– Тогда сотри мне память. Или скажи, что эта стареющая шлюха соврала. Скажи, что ты не тот парень, которого может купить любой.

– Больше нет, – отвечаю тихо.

– Это не ответ, – она смотрит прямо мне в глаза, заставляя сердце биться сильнее. – Скажи, что произошло такого, что ты вел такую жизнь? Что за детство у тебя было, раз ты выбрал подобный путь для достижения материальных благ? И стоило ли оно того, Дино?

– У меня было самое прекрасное детство, Дреа. Уверен, что гораздо лучше, чем у многих других детей.

– Тогда я не понимаю… – ее взгляд вопросительно блуждает по моему лицу.

– Тебе и не нужно понимать. Ты видишь конечный результат. Неважно, что к нему привело.

– Тебе действительно нравятся мужчины? – вырвался у нее едва слышный вопрос.

– Что? Черт, нет, – восклицаю я, с яростными нотками в голосе. – Я не собираюсь оправдываться и просто скажу, что если бы у меня была возможность прожить другую жизнь, то она была бы совсем другой.

– Ты жалеешь? – Дреа закусывает губу, смущенно опуская глаза. Ее наивность не может не подкупать, она умиляет, наполняет меня трепетом и нежностью. И я говорю то, что она хочет услышать.

– Больше, чем ты можешь себе представить. Это мое прошлое, Дреа. Настоящее – это ты и я сейчас.

– Непохоже, чтобы твои отношения с этой Эмилией закончились так уж давно.

Я тяжело вздыхаю. Иногда девушки слишком много говорят, их желание проговаривать любую надуманную проблему, которая приходит им в голову, мне непонятна. Я не любитель долгих разговоров, копания в прошлом, смакования грязных моментов. Задачи, цели и следствия – вот, что имеет для меня значение. Здесь и сейчас, Андреа Памер – моя цель, а уже потом я буду разбираться с последствиями. И уж точно меня не интересуют первопричины того, во что мы оба вляпались. Но женщинам нужны гарантии, стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Я не могу отрицать их право на то, что они считают важным, но все, что я перечислил, рядом со мной невозможно. Я думал, она понимает. Разве я не говорил, не намекал огромное количество раз, что я не тот парень, с которым можно свить семейное гнездышко. Но это не мешает мне любить ее… сегодня.

– Они закончились, Дреа. Что еще ты хочешь знать? – мои пальцы скользят ниже, по ее шее, на которой находят пульсирующую венку, нежно поглаживая. Она такая теплая, мягкая, вкусная, я чувствую цитрусовый аромат ее шампуня, когда наклоняюсь чуть ниже.

– Я хочу знать, зачем тебе я, если ты привык к таким, как Эмилия? И не станет ли тебе скучно, не взбредет ли в голову, что и со мной можно устроить нечто подобное, – она выдает мне весь этот бред, глядя в глаза и действительно верит в то, что говорит.

– Я не нуждаюсь в оргиях, Дреа. Это никогда не было моей идеей.