Призраки осени

– Я сдержу слово, – призрак Гордона Бёрна сжал затылок Винни одной рукой, а другой расклинил челюсти. – Ты будешь свободен, – Винни почувствовал, как в его гортань погружается узкая ледяная рука, бездонно сочится куда-то в закрома желудка, вонзается, терзает, накручивает на крючья когтей нечто трепещущее, вопящее, живое – и грубо выдергивает наружу! Пляска тумана за дверью стала еще более неистовой. Часть его прядей пролезла сквозь щели и пыталась поймать Винни за ноги, схватить, вернуть, поработить! Прежде у Винни не было сил, чтобы отбиваться, но теперь он делал это с легкостью.

Гордон Бёрн исчез.

Винни карабкался по огрызкам ступеней, и туман беспомощно шипел ему вслед.

Фан-Дер-Глотт неловко приподнялся на локте. Перевернулся на бок. Встал на колени. Пополз. Голова его коснулась чего-то твердого. Дверь?! – дернула лапой дохлая надежда. Плечи и рука за что-то зацепились. Фан-Дер-Глотт поднял голову и увидел, что уперся в стену. Трещина надрывала ее от пола и до потолка. Священнику показалось, что он зацепился за какие-то ветви, торчащие из трещины. Крючья? Гвозди?

Ветви зашевелились, и Фан-Дер-Глотт узнал в них детские руки.

«Какая ирония!» – оценил Фан-Дер-Глотт и больше не сопротивлялся. Руки подтянули его к самому широкому разлому и втащили внутрь стены.

Темнота распахнулась сотней свечей. Дети молча рассматривали святого отца. В глазах, как откручиваемые фитили, загоралось узнавание.

Когда имя Фан-Дер-Глотта сделало горьким каждые уста, когда шепот превратился в рев стихии, когда детские пальцы обратились в стальные когти, когда сотни тел восстали в едином желании рвать и калечить, когда бестелесность заросла на груди, вернула памяти вкус и запах боли и стала плотью…

Он заслужил подобный конец.

Туман приник к стене и скулил от невозможности разделить казнь.

Не в этот раз.

Детоубийца

Рэндж Ньютон держал дочь за волосы и думал ее утопить.

Море, до краев наполненное тьмой, жадное и голодное, выло у его колен, норовило опрокинуть, разодрать о камни, напиться холодной крови. Ньютон крепко стоял на ногах. Закат атаковал кавалерией, но Рэндж не отводил взгляда.

Небо сорило в океан падшими звездами. Где-то на окраине мира грозовые тучи поднимали восстание. Буря шла напролом, угрожала вселенной потопом и карами, но Рэндж не боялся. Убийцы уважают занавес, а не спектакль.

Девочка не проронила ни звука.

Солнце захлебнулось кипящим горизонтом. Ньютон сделал несколько шагов вперед и провалился в яму. Волна хлестнула по лицу. Девочка ушла под воду. Рэндж молотил руками и ногами, чувствуя, как дно выскальзывает из-под него, но даже не подумал отпустить волосы Кэтрин. Бог дал, Бог взял! – твердо верил мужчина.

Дочь не сопротивлялась. Она широко распахнула глаза и пыталась увидеть, как сквозь темную муть и песчаную взвесь палача-океана перед ней распахнутся золотые врата. Но навстречу вынырнул вовсе не седой ключник, а белесая, похожая на корень мертвого дерева лапа, которая с легкостью выдернула ее из руки отца и швырнула вон из воды.

Рэндж не успел даже моргнуть.