Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул

— Отлично! — Мэнкуп улыбнулся. — В таком случае, что вы будете пить?

— Я? То же самое, что и вы! — Игнорируя его, Дейли галантно повернулся к актрисе.

— Лютилют! — крикнула та через весь зал. — Семь! — бросила она подбежавшему официанту.

— Оригинальный коктейль? — поинтересовался Дейли.

— Настолько же оригинальный, как ваши афоризмы. Сейчас увидите!

Почти мгновенно над столиком повис поднос, заставленный полукружками с пивом и миниатюрными рюмочками, в которых оказалась водка.

— Ну вот, сейчас вы получите первую порцию гамбургского диалекта, так называемого «платтдойч», — довольно засмеялась Ловиза. — Лютилют — это маленькое пиво плюс маленькая водка. Хотя платтдойч по звучанию близок к английскому, он кажется невероятно комичным. В нашем театре как-то осмелились давать Шекспира. Большинство публики составляли «квидье»…

— Квидье? — переспросил Дейли на всякий случай.

— Так мы в Гамбурге называем иногородних немцев. Монолог Гамлета вызвал такой хохот, что актеру так и не удалось его закончить. После этого я поняла, почему у нас ставятся исключительно водевили.

— Театр Санкт-Паули знаменит тем, что единственный в Германии дает представления на платтдойч, — пояснил Мэнкуп. — Именно этим он и привлекает туристов.

— Я бы рекомендовал его совсем иначе, — объявил Дейли. — «Единственный театр в мире, где вы услышите отвратительнейший платтдойч из прекраснейших женских уст».

— Дитер, не забудь записать! — отпарировала Ловиза. — Это ведь был афоризм? — Она доверчиво наклонилась к Дейли. — Или меня опять подвело незнание языка?

— Разумеется, афоризм! — буркнул Дейли. — Заодно рекомендую господину Баллину следующее изречение для его коллекции: «Женщина, отвергающая комплименты, претендует на правду. Но если вы скажете ей эту правду, она сочтет вас лжецом».

— Должен вас огорчить. Господина Баллина интересуют лишь изречения исторических лиц. — Мэнкуп чуть порозовел от выпитого вина. — Он пишет документальные книги о величии и крахе третьего рейха. Особенно интересен его «Заговор генералов»… Что касается театра в Санкт-Паули, то он тоже не сумеет воспользоваться вашей остроумной рекламой. По той простой причине, что Ло там больше нечего делать.

— Сначала объясните мне, что означает «Ло»? — взмолился Дейли. — Это опять платтдойч?

— Ло — это я. Меня вытурили. Временно я выступаю в другом театре, но… — Она с грустью замолкла.

— А предложенный тебе блестящий ангажемент в «Талиа»? — напомнил Мэнкуп.

— Ты мне ничего не говорила об ангажементе! — Светлые глаза Магды потемнели от удивления.

— Мне тоже, — скульптор перестал сосать трубку.

— Я хотела приготовить вам сюрприз, — слишком громко рассмеялась Ловиза.

— Это просто свинство! Мы все так переживали из-за тебя. — Магда нервно бросила недокуренную сигарету в пепельницу и тут же вытряхнула новую из темно-вишневого портсигара.

Скульптор привычным движением подставил трубку, она наклонилась, чтобы прикурить.

— Не слишком ли расточительно для человека, намеревающегося открыть собственное дело? — Мэнкуп с усмешкой придвинул ей пепельницу с недокуренной сигаретой.

— Спасибо! — Магда механически достала другую сигарету и наконец закурила. — Твоя забота о моих финансах настолько трогательна, что наша фирма готова со временем отблагодарить тебя роскошным надгробием. Причем совершенно бесплатно.

— Магда! — с упреком одернул ее скульптор.

— Ло, ты меня удивляешь, — задумчиво проговорил Баллин.

— Чем? — Под его пристальным взглядом Ловиза смутилась.

— Если притворство является признаком артистического таланта, то я готов признать тебя великой актрисой! — Он провел рукой по лицу. На словно приглаженных утюгом щеках рельефно выступил мелкий склеротический узор.

— Кельнер, три бутылки шампанского! — крикнул кто-то.

Мун с ужасом убедился, что щедрый заказ исходил от Дейли. Неужели тот позабыл, что у них совершенно нет валюты? Заказывать шампанское за счет Мэнкупа показалось бы бестактным даже самому бесцеремонному журналисту.

— У нас есть только «Мум». — За спиной Дейли вырос главный метрдотель.

— Прекрасно!

— Это самая дорогая марка, господин. — Добросовестный метрдотель, узнав по акценту иностранца, счел нужным предупредить.

— Тем лучше!

— «Мум»! Три бутылки! — Метрдотель громовым голосом оглушил пробегавшего мимо официанта.

Стук костяшек и шуршание газет на секунду смолкли. Мун увидел многочисленные головы, повернутые в сторону их столика. Видимо, в этом кафе шампанское пили только в самых исключительных случаях.

Метрдотель не двинулся с места. Он почтительно ждал ведерко с бутылками, которое торжественно приближалось, плывя на вытянутой руке.

— Разрешите! — Метрдотель насухо обтер бутылку салфеткой и, встав спиной к столику, приготовился откупорить.

— Дайте мне! — вырвав у него бутылку, Дейли повернулся к актрисе: — За ваш ангажемент!

Он выстрелил пробкой и замер, увидев, что натворил. По лицу Ловизы сбегали подкрашенные тушью пенные струйки.

— Всю жизнь мечтала выкупаться в шампанском. — Она тряхнула мокрыми волосами и, схватив со стола сумку, убежала.