Призраки подземелий

Стараясь унять внезапно вскипевшую внутри злость, Аламез специально замедлил бег, а затем и вовсе перешел на шаг. Хоть поступок встречающих был возмутителен и, без всяких сомнений, заслуживал разбирательства военного трибунала, но склока в данный момент и при данных обстоятельствах была ни к чему. Сыны Великого Горна знали, что вскоре встретят смерть, и позволяли себе некие вольности. А любая попытка укрепить пошатнувшуюся дисциплину привела бы лишь к противоположным последствиям.

Любители выпивки приметили Дарка, только когда он приблизился к группе примерно на тридцать шагов, но при этом повели себя более чем странно. Вместо того чтобы приветствовать моррона маханием рук или выкриками, махаканцы дружно вскочили на короткие ножки и вскинули арбалеты, нацелив их на союзника. Аламез резко остановился, пытаясь понять, в чем дело, и только после непозволительно долгого замешательства в целую пару секунд сообразил, что к чему. За его спиной внезапно возникло движение, заставившее моррона инстинктивно согнуться, присесть, отпрянуть прыжком в сторону и тут же развернуться, выставив вперед на полусогнутой руке отравленный меч. Издав чудовищный грохот, сотрясая землю и подняв клубы пыли, на то самое место, где он только что стоял, приземлился огромный, напрочь лишенный шерсти и глаз зверь. Внешне тварь напоминала обритую собаку, но только чересчур клыкастую, слишком мускулистую, да размером в полтора человеческих роста и добрых четыре метра длиной.

Промахнувшись, чудовище тут же решило достать ускользнувшую в самый последний момент добычу мощным и быстрым ударом когтистой лапы, но едва успело поднять вверх мускулистую конечность и развернуть в сторону Дарка на две третьих состоявшую из зловонной пасти морду, как в его тушу почти одновременно вонзились шесть арбалетных болтов. Несмотря на то что ни один из них не попал в жизненно важные органы, страшный зверь мгновенно обмяк и грузно повалился на землю.

«Надо же, не один я, выходит, догадался отравой пользоваться! – подумал моррон, выпрямляясь в полный рост и с любопытством осматривая испускавшего последний дух зверя. – Только интересно, какой?! Что-то я по дороге срезанных цветов более не видел…»

– Мало того, что мешкать, так аще и ротозейничать изволим, милостивый государь! Ужо притомились, вас ожидаючи, аж на семь осьмых бочонка притомились… – нарочито важно, с упреком произнес один из троих подошедших гномов, не глядя на Дарка, но зато внимательно осматривая только что прекратившую дышать тварь. – Слышь, Ерука, кажись, энто манкрикор… только чой-то большой, да и хвостяры нет…

– Чо городишь, головешка ушастая?! – возмущенно ответил второй махаканец, подойдя к трупу вплотную и цинично встав сапогом прямо на вывалившийся из пасти язык. – Манкрикоров, что ль, не видел?! Они покрупней будут, да чешуей по хребтине покрыты. Это ж севорбалн – переросток, причем старый… в немощь вошедший ужо, а иначе б дурень увернуться не успел!

– Коль дурнем парня аще назовешь, бочонок в пасть запихну! – пригрозил третий подошедший, наградив товарища ощутимым тычком в бок. – Я с ним под Стеной Кодвусийской бился, да и Альто он давний дружок! Хошь огрести, так продолжай тявкать!

Парочка махаканцев мгновенно схватилась за грудки, а третий воин схватил за шивороты обоих, пытаясь приподнять, встряхнуть и урезонить. По опыту зная, что в ссору подвыпивших гномов человеку лучше не встревать, поскольку можно легко оказаться крайним и получить тумаков сразу от всех участников назревающей потасовки, моррон вложил в ножны меч и поспешил отойти в сторону. Трое остальных гномов показались Дарку более трезвыми, а следовательно, и разумными. Это подтверждал хотя бы тот факт, что вместо того, чтобы попусту спорить, какого хищника они пристрелили, иль лезть друг с другом в бессмысленную драку, махаканцы под шумок приканчивали бочонок вина.

– Болты в «МУ» вымочены? – кратко спросил моррон, обращаясь к смотревшему на него воину.

– В нём, – так же кратко ответил махаканец, допив остатки вина и подвесив на пояс кружку. – А ты отколь про цветок-убийцу знаешь?

– Румбиро, – не моргнув глазом, соврал Аламез, уже не помня, как звали гнома, открывшего ему секрет яда подземного растения.

– Коль мы с заставы отлучиться могли б, да цветочков понарубать, так бы фиг с маслом эти гады прорвались! – с тяжким грудным звуком горечи и печали просопел гном, вытирая мокрые и липкие от вина ладони о бороду. – А так чо… чуток поднабрали ядку, конешно, да на отряд весь не хватит… С пары цветов много отравы не навыжимаешь…

– Шеварийцы на марше, – Аламез повернул разговор в нужное русло. – Думаю, их авангард через четверть часа иль даже раньше уже здесь будет. Надо выдвигаться. До отряда далеко? Переправу навести успели?