Призраки пропавшего рейса

— Мой мальчик, я высоко ценю твое терпение. Мне очень непросто говорить об этом… В конце войны твой дедушка вернулся в САС. Если точнее, собственно САС уже прекратила свое существование. Официально она была расформирована сразу после войны. Уинстон Черчилль, самый великий лидер, о котором только могла мечтать эта страна, неофициально сохранил подразделение. И слава богу, что он это сделал. Специальная воздушно-десантная служба была детищем Черчилля. После войны он руководил ею тайно, в обход всех правил и инструкций, из отеля в центре Лондона. Подразделение располагало тайными базами по всей Европе. В его цели входило уничтожение всех нацистов, ускользнувших от правосудия. Особенно тщательно охотились на тех, кто совершал страшные преступления во время войны. Возможно, ты слышал о гитлеровском Sonderbehandlung — приказе «Коммандос»? Он гласил, что всех захваченных бойцов спецподразделений войск антигитлеровской коалиции надлежало передавать СС для «особого обращения» — другими словами, для пыток и казней. Сотни бойцов исчезли в том, что нацисты называли ein Nacht und Nebel — «Ночь и Туман».

Дядя Джо помолчал. Было видно, как тяжело ему дается погружение, пусть даже только мысленное, в эту бездонную тьму.

— Тайное подразделение Черчилля занялось отловом оставшихся на свободе нацистов. Всех подряд, независимо от их ранга и значимости для рейха. Sonderbehandlung — приказ «Коммандос» — поступил непосредственно от Гитлера. На прицеле у твоего дедушки были самые высокопоставленные руководители нацистского режима. Это привело к конфликту между ним и теми людьми, которым была поставлена задача вывозить этих преступников в безопасное место.

— Выходит, мы боролись сами с собой? — спросил Джегер. — Одна часть пыталась покончить с этим худшим из зол, а другая их защищала?

— Вполне возможно, — подтвердил старик. — Вполне возможно, именно так и было.

— Сколько это продолжалось? — поинтересовался Джегер. — Эта тайная война Черчилля и дедушки Теда.

— Насколько я понимаю, для твоего дедушки она никогда не заканчивалась. До того самого дня, когда его… когда он умер.

— Так значит, вся эта нацистская символика, — снова начал расспрашивать Джегер, — эмблемы «Мертвой головы» и Вервольфа… он собрал ее в ходе этой охоты?

Дядя Джо кивнул:

— Да. Это своего рода трофеи. За каждым стоит какое-то мрачное воспоминание. О задушенном зле. Об уничтожении того, что не имело права на существование.

— А этот документ об «Операции Оборотень»? — напомнил ему Джегер. — Он попал к нему в руки таким же образом?

— Возможно. Вероятно. Не могу утверждать наверняка. — Старику явно было не по себе. — Я почти ничего об этом не знаю. И, само собой разумеется, я не знал, что у твоего деда имеется его копия. Как и о том, что она досталась тебе. Я лишь раз или два слышал упоминания об этой операции. Причем говорили о ней исключительно шепотом. Твой дед наверняка знал больше. Но самые мрачные тайны он унес с собой в могилу. Уйдя безвременно, должен добавить.

— А Reichsadler? — осторожно поинтересовался Джегер. — Он что означает? Что это за символ?

Дядя Джо долго смотрел на Джегера.

— Эта штука у тебя в телефоне — не обычный Reichsadler. Стандартный нацистский орел сидит на свастике. — Старик снова бросил взгляд на телефон Джегера. — Это… это нечто совершенно иное. Тебе следует обратить особое внимание на сферический символ под хвостом орла. — Старик содрогнулся. — Лишь одна… организация использовала такой символ, и это было уже после войны, когда на земле предположительно воцарился мир, а нацизм, тоже предположительно, был раздавлен и похоронен…

В кабинете было тепло. Дровяная печка на кухне исправно отапливала весь дом. Но, несмотря на это, Джегер ощутил, как темный холод вползает в комнату, заполняя ее целиком.

Его двоюродный дед вздохнул, и в старческих глазах снова появилось затравленное выражение.

— Разумеется, я в последний раз видел такого орла… да… почти семьдесят лет назад. И предпочел бы больше никогда его не видеть. — Он снова замолчал. — Ну вот. Кажется, я сказал слишком много. Если это так, то я надеюсь, что твой дед и все остальные… что они меня простят.

Дядя Джо умолк.

— Я должен кое-что у тебя спросить. Тебе известно, как умер твой дед? Это стало одной из причин, по которой я перебрался сюда. Я не мог оставаться в местах, где мы были так счастливы в детстве.

Джегер пожал плечами:

— Я только знаю, что это произошло неожиданно. И преждевременно. Мне было всего семнадцать. Я был слишком юн, и меня не стали посвящать в подробности.

— И правильно сделали. — Старик помолчал, вертя в хрупких пальцах десантную кокарду. — Ему было семьдесят девять лет. Но здоровья и жизнерадостности ему было не занимать. Говорят, это было самоубийство. С помощью шланга, вставленного в окно автомобиля. Двигатель работал. Твой дед задохнулся выхлопными газами. Говорят, он не смог справиться с трагическими воспоминаниями о войне, которые травмировали его сознание. Что за вздор!