Призраки пропавшего рейса

Воображение рисовало ему совершенно противоестественную картину. Полная неподвижность. Тишина. Призрачный лес.

Что убило все эти деревья?

Какие тайны — опасности — скрывал этот загадочный самолет?

На мгновение перед внутренним взором Джегера возник Reichsadler. Бешеная круговерть последних дней почти не оставила ему времени задумываться об этом жестоком символе, этом предвестнике тьмы. «Просто удивительно, — размышлял он, — как эта царственная птица способна одновременно символизировать такое зло и такую бескрайнюю свободу и красоту?»

Древний китайский полководец и стратег Сунь-Цзы был первым, кто сформулировал принцип: «Познай врага своего».

Служа в армии, Джегер сделал этот принцип своей мантрой.

Он привык иметь дело с противником, которого хорошо знал и понимал. Он всегда тщательно изучал силы врага, используя спутниковые снимки, фотографии и отчеты, сделанные самыми передовыми разведками мира. Он использовал перехват сигналов и данные, поступающие от шпионов или агентов, внедренных в ряды «плохих парней».

Прежде чем приступить к исполнению какой-либо миссии, он всегда стремился как можно ближе познакомиться с врагом, с тем чтобы впоследствии победить его с минимальными затратами и потерями. Но вот теперь им предстоял прыжок туда, где их ожидало множество потенциальных опасностей, ни одной из которых они не знали.

Каковы бы ни были риски, они оставались непонятными.

Кем бы ни были их враги, у них не было лиц.

Неизвестность и неизвестные.

Не было никаких сомнений в том, что именно это и пугало Джегера — неизбежность встречи с безымянной и безвестной опасностью.

Но, во всяком случае, он осознал это для себя.

По крайней мере, теперь он принял это к сведению.

Придя к такому выводу, Джегер слегка приободрился. Он обернулся в сторону самолета. До него донесся пронзительный вой — это пусковые двигатели привели в движение первую из гигантских турбин. Медленно, с видимым усилием, как будто увязая в тягучей патоке, начали проворачиваться массивные пропеллеры с крючковатыми лопастями.

По грунтовой дороге, проложенной вдоль взлетной полосы, к нему быстро приближался «лендровер». Кто-то явно собирался доставить Джегера к ожидающему его возвращения самолету. Автомобиль затормозил, и из него вышла хорошо знакомая ему фигура — полковник Эвандро.

За годы, прошедшие с момента их первого знакомства, высокий, темноволосый, подтянутый, атлетически сложенный бразилец не утратил ни капли своего обаяния. Он сам когда-то вызвался пройти через ад отборочных сборов Специальной воздушно-десантной службы, чтобы успешнее трансформировать свое подразделение по британскому образцу, тем самым внушив Джегеру искреннее восхищение и уважение.

— Пора подниматься на борт, — объявил полковник. — Твои люди уже заканчивают приготовления к взлету.

Джегер кивнул.

— Ты уверен, что не хочешь полететь с нами?

Полковник улыбнулся:

— Честно? Я об этом мечтаю. Перекладывать с места на место бумажки — совершенно не моя стихия. Но вместе со званием на тебя сваливается и куча всякого дерьма.

— Тогда мне пора.

Полковник протянул Джегеру руку:

— Удачи, друг.

— Ты думаешь, она нам понадобится?

Полковник пожал плечами:

— Это Амазонка. Необходимо быть готовым к любым неожиданностям.

— Быть готовым к любым неожиданностям, — эхом отозвался Джегер.

Мудрые слова.

Они вместе сели в «лендровер», который помчался обратно к ожидающему «Геркулесу».

Глава 18

Джегер остановился у кабины летчиков. Из открытого бокового окна высунулась голова пилота.

— Прогноз погоды положительный! — крикнул он. — Взлетаем через пятнадцать минут. Согласен?

Джегер кивнул.

— Честно говоря, мне и самому не терпится взлететь. Ненавижу ждать.

Экипаж был полностью американским и, судя по манере держаться, состоял из бывших военных. Карсон зафрахтовал «Геркулес С-130» в какой-то частной авиакомпании, заверив Джегера в том, что эти ребята — лучшие в своем деле. Он не сомневался в том, что они доставят его именно в ту точку, с которой ему и его группе предстояло совершить прыжок.

— У тебя есть музыка, которую ты предпочитаешь? — поинтересовался пилот. — Я имею в виду час «П».

Джегер улыбнулся. Час «П» означал «парашютное время», момент, когда ему и его людям будет необходимо шагнуть из люка в хвосте самолета в воющую бездну.

Давней традицией среди воздушно-десантных подразделений было готовиться к крику «Пошел!» под рев какой-нибудь музыкальной композиции. Это взвинчивало адреналин и заставляло пульс бешено колотиться в предвкушении падения в центр боевых действий или, как в этом случае, прыжка в современный Затерянный мир.

— Что-нибудь из классики, — предложил Джегер. — Может, Вагнер? Что там у тебя имеется?

Джегер всегда предпочитал классику в качестве предпрыжковой мелодии. За это товарищи считали его диссидентствующим типом, но только она помогала ему сосредоточиться. А в данный момент сосредоточенность была для него особенно важна.

Ему предстояло прыгать не одному, он должен был вести прыжок, то есть направлять тех, кто шагнет вслед за ним.