Призраки пропавшего рейса

На столе штурмана Джегер обнаружил остатки покрытых плесенью навигационных карт. Рядом лежали карандаш и измерительный циркуль. Судя по всему, штурман был заядлым курильщиком. В пепельнице рядом с пачкой спичек лежала целая гора полуразложившихся окурков.

Из кожаной папки на столе виднелся краешек старой пожелтевшей фотографии. Джегер потянулся к снимку. Это был аэроснимок, и он мгновенно понял, что на нем изображена взлетная полоса, какой она была семь десятилетий назад, когда ее только что прорубили в джунглях.

Она была подписана различными немецкими словами, рядом с одним из которых — Treibstofflager — был изображен символ топливного бака. Было ясно, что речь идет о топливном хранилище. Это был Treibstofflager, который пересох, отчего самолет попал в западню, из которой так и не смог вырваться.

Джегер обернулся, собираясь показать находку Наровой, но она стояла к нему спиной, и в ее позе было что-то вороватое. Она склонилась над кожаной летной сумкой, и ее пальцы лихорадочно перебирали пачку документов. Одного взгляда на нее Джегеру хватило, чтобы понять: она нашла то, ради чего сюда шла, и никому не удастся разлучить Ирину Нарову с ее находкой, что бы это ни было.

Она, видимо, почувствовала на себе его взгляд. Не произнося ни слова, она стряхнула с плеч свой собственный рюкзак, сунула в него сумку и обернулась к Джегеру. Насколько он мог судить, ее лицо за маской противогаза раскраснелось от волнения, но было в нем и что-то вызывающее, и она избегала смотреть Джегеру в глаза.

— Нашла то, что искала? — многозначительно поинтересовался Джегер.

Он мысленно сделал заметку — поговорить с Наровой об этих документах, когда им удастся поднять самолет из джунглей. Сейчас времени на подобные выяснения отношений просто не было.

Нарова сделала вид, что не услышала его вопрос. Вместо того чтобы ответить, она кивнула в сторону хвоста:

— Нам туда, если ты действительно хочешь узнать, какие тайны скрывает этот самолет.

Глава 61

Нарова шагнула к перегородке. В ней виднелся продолговатый люк, плотно запертый повернутой в вертикальное положение ручкой. Стрелка, снабженная немецкой надписью «ZU OFFNEN», указывала вниз.

В переводе это не нуждалось.

Джегер потянулся к ручке. Какую-то долю секунды он колебался, а затем сунул руку в карман на груди и извлек из него налобный фонарь. Ослабив ремни фонаря, он натянул его поверх капюшона и маски.

Затем он снова протянул руку к рычагу и, повернув его в горизонтальное положение, распахнул тяжелую дверь настежь.

В необъятном грузовом отсеке «Ju-390» царил непроглядный мрак.

Подняв руку, Джегер повернул стекло фонаря. Синеватые лучи света ударили из двух ксенонов у него на лбу, пронзив темноту и подобно лазерному шоу выхватив из нее то, что показалось Джегеру густым туманом.

«Туман» потянулся к Джегеру, опутывая его призрачными завитками.

Он заглянул внутрь, мысленно улыбаясь. Наверняка сюда вход воспрещен. Джегер всегда получал удовольствие от нарушений запретов и правил.

В этой своей части грузовой отсек «Ju-390» в высоту составлял по меньшей мере два человеческих роста, а в ширину и того больше. И на сколько хватало глаз весь он был заставлен какими-то деревянными ящиками. Все эти ящики были намертво прикручены к стальным подставкам на полу, не позволяющим грузу смещаться во время полета.

Джегер сделал первый осторожный шаг внутрь. Он был абсолютно уверен в непроницаемости их защитных комплектов, но тем не менее осознавал, что их со всех сторон окружает какая-то неведомая опасность, и от этого ему было не по себе. Не существовало известных науке токсичных веществ, способных проникнуть сквозь их костюмы и маски, но что, если самолет каким-то образом заминирован?

Что, если они уже находятся в ловушке?

Пол наклонно уходил вниз, поскольку хвост самолета был опущен к земле. Озираясь по сторонам, Джегер заметил, что луч его фонаря выхватывает из темноты длинные серебряные нити, протянувшиеся поперек отсека. Вначале он решил, что обнаружил скрытые нити-растяжки, оставленные в самолете теми, кто покидал его последним, и соединенные со взрывчаткой.

Но, присмотревшись, Джегер понял, что эти нити представляют собой часть более сложной системы геометрических узоров, в середине каждого из которых притаился какой-то темный комок.

Пауки.

Ну почему здесь везде должны быть пауки?

— Фонетрию также называют «странствующим пауком», — раздался в наушниках противогаза голос Наровой. — Они проникают повсюду. Будь осторожен.

Нарова шагнула вперед и замахнулась рукой с зажатым в кулаке кинжалом.

Будучи однажды укушенной фонетрией, она бесстрашно и умело рассекала паутину, расчищая путь в глубину грузового отсека. Обрывая шелковые нити и разбрасывая в стороны пауков, она двигалась с непринужденной грацией балерины.

Джегер как завороженный следил за каждым ее движением, изумляясь бесстрашию женщины. На свой собственный манер Нарова была столь же неповторима — и столь же опасна? — как фонетрия, борьбу с которой она столь ловко выигрывала.