— Валяй, — махнул ему рукой Джегер. — Надо это задокументировать —
Нарова приступила к документу
— Густав Вагнер, также известный под прозвищем «зверь». Вагнер создал программу Т4 — убийства людей с ограниченными возможностями. Позже руководил одним из центральных лагерей смерти. Сбежал в Южную Америку, где дожил до преклонного возраста.
Он ткнул пальцем в еще одно имя списка:
— Клаус Барби, больше известный под прозвищем «лионский мясник». Садист, пытавший и убивший тысячи французов. В конце войны…
Дженкинсон умолк, потому что в открытую дверь баржи скользнула миниатюрная фигурка. Хорошенькая и стройная, похожая на хиппи женщина казалась совсем еще юной девушкой, хотя ей перевалило за тридцать.
— Это Энни с соседней баржи, — представил гостью Джегер. — Мой хороший друг.
Энни вообще ничего не успела произнести, потому что Нарова, не поднимая головы от документов, выпалила:
— Да они все у тебя друзья. Женщины и Уилл Джегер! Они летят на него, как мотыльки на пламя. Кажется, так это звучит по-английски?
— Это верно! Если женщина способна испечь морковный пирог так, как это делает Энни, я у ее ног, — ответил Джегер, выпутываясь из неловкой ситуации.
Увидев, что Джегер и его друзья заняты, и почувствовав возникшее напряжение, Энни подала ему принесенный пирог и юркнула наружу.
— Только не перетрудитесь, ребята, — уже в дверях произнесла она, махнув рукой.
Нарова еще ниже склонилась над документами, снова погрузившись в работу. Джегер с раздражением смотрел на нее. Какое право она имела хамить его соседям?
— Спасибо за помощь в налаживании отношений с соседями, — язвительно произнес он.
— Так вот, как я говорил, Клаус Барби, — снова начал Дженкинсон. — «Лионский мясник». В конце войны попал под защиту американской и британской разведок. Его отправили в Аргентину как агента ЦРУ под оперативным псевдонимом
Джегер приподнял одну бровь:
—
— Орел, — подтвердил Дженкинсон. — «Лионский мясник» на всю жизнь стал агентом ЦРУ под оперативным псевдонимом Орел. — Он снова заскользил пальцем по списку. — А вот этот, Генрих Мюллер, бывший начальник гестапо. Высший нацистский чин, судьба которого и по сей день окружена тайной. Большинство исследователей придерживаются мнения, что он сбежал… ну, ты уже догадался: в
— Банкир Гитлера, — вставил Джегер.
— Верно.
Дженкинсон помолчал, глядя на Джегера.
— Одним словом, это самая настоящая галерея нацистских негодяев. Но, как ни странно, здесь не хватает самого главного негодяя — дядюшки Адольфа. Говорят, он умер в своем берлинском бункере. Лично я в это никогда не верил.
Дженкинсон пожал плечами:
— Большую часть своей взрослой жизни я провел в архивах, изучая историю Второй мировой войны. Вы и представить себе не можете, какая индустрия выросла вокруг нее. Но все, что попадало мне в руки, и сравниться не может вот с этими материалами. — Дженкинсон махнул рукой в сторону груды документов на столе. — То, что я видел до сих пор, не способно с ними тягаться. И, должен сказать, я получаю от всего этого огромное удовольствие. Вы не возражаете, если я еще чем-нибудь тут займусь?
— Приступайте, — кивнул Джегер. — Госпожа Нарова до утра все равно сама не справится. Но мне все же очень любопытно знать, что случилось с тем файлом по Гансу Каммлеру, который вы обнаружили в Государственном архиве? С тем, из которого вы мне прислали пару страниц?
Ему показалось, что Дженкинсон даже слегка вздрогнул, а в его глазах засветилась тревога.
— Он исчез. Испарился. Капут. Нигде не сохранилось ни единой страницы, даже на «облаке». Это файл, которого никогда не существовало.
— Кто-то ради этого очень постарался, — осторожно произнес Джегер.
— Это точно, — обеспокоенно подтвердил Дженкинсон.
— И еще одно, — добавил Джегер. — Зачем использовать что-то настолько примитивное, как книжный шифр? Я хочу сказать, что нацисты располагали сверхпередовыми шифровальными машинами «Энигма». Так ведь?
Дженкинсон кивнул: