Призраки прошлого

— Я одна, что ли, думать должна? Углем, блин! Не знаю, огнем выжигали!

— А между прочим, огонь у нас есть, — граф де Нормонд, как обычно, сохраняющий в зарождающемся Содоме олимпийское спокойствие, задумчиво перевел взгляд на столь неприятную и Татьяне, и теперь уже и Винсенту, комнату, — И даже, как я понимаю, уголь…

Повисло молчание. Хранитель памяти, изумленный столь простым и удобным выходом из положения, пораженно смотрел на девушку, та, в свой черед, обалдев от собственной гениальности, созерцала его.

Наконец, Винсент, отвиснув, подал голос, при этом аккуратно кладя список обратно на стол.

— Что ж… И кто полезет там его искать?

Татьяна невинно пожала плечами. По губам ее медленно растеклась сладкая улыбка.

— Ну, наверное, тот, кто уже итак туда лазил, — почти нежно проворковала она и, бросив взгляд на руки мужчины, прибавила еще более сладко, — Тот, кто уже успел испачкать золой руки…

Хранитель памяти, похоже, не особенно горящий желанием опять общаться с камином, нахмурился, старательно пряча испачканную ладонь за спину.

— Я там не нашел ни единого уголька, — недовольно заявил он, — Мне нельзя доверять такие поиски. А вот Эрик…

— Винс, хватит играть в «передай другому», — молодой человек вздохнул. Во вздохе этом явственно прозвучала усталость.

— Я не рискну приблизиться к пламени, хоть оно и холодное, как утверждаешь ты, Татьяне и вовсе не войти туда, поэтому искать уголь придется тебе. К тому же, это твоя идея — записать пророчество.

— Плата за дальновидность, — буркнул хранитель памяти и, не говоря более ни слова, решительными шагами вновь направился к оказавшейся столь неприветливой с гостями, комнате.

Дальнейшие свои недовольные сомнения он принялся высказывать, уже шаря рукой в камине.

— Вообще, писать углем на листе бумаги — не самая удачная мысль, — бурчал мужчина, периодически засовывая в холодный огонь и голову, — Буквы же будут крупнее, чем от пера или карандаша, места не хватит…

— Надо было захватить еще и тот листочек, что я нашла в будуаре, — вздохнула девушка, с интересом наблюдая за говорящим, — Но меня же никто не предупредил.

Эрик, отвлекшись от исканий друга, глянул на нее со вновь проснувшимся интересом.

— Так что там был за листочек? Ты так и не сказала.

— Да ничего интересного, — откликнулся хранитель памяти, забираясь в камин уже едва ли не по пояс, — Мельком упомянутый Альберт и, собственно, все. А она из-за этого такую бучу подняла…

— Это ты бучу поднял, узнав, где я его нашла, — недовольно отреагировала Татьяна и, снова обратив внимание на стоящего с ней рядом молодого человека, продолжила объяснять, — Судя по всему, это было что-то вроде обрывка дневника. И, видимо, дневника Луизы, ибо там были долгие и нудные страдания на тему того, какой плохой ты, какой плохой ее брат, и какой замечательный некто «Р.». Ну, и Альберт. Он тоже хороший.

— «Р.»? — Эрик слегка приподнял брови, — Роман?

— Рене, — откликнулся из камина Винсент, медленно подаваясь назад, — По крайней мере, Татьяна так решила, когда мы были в прошлом.

— Потому, что это было видно! — слегка вознегодовала девушка, — И, по-моему, Ричард что-то такое говорил, что она липла к нему…

— Да ну их, в конце концов, обоих, — хранитель памяти, всклокоченный, с испачканным в золе кончиком носа, да и вообще напоминающий пренебрегающего мытьем после работы трубочиста, вынырнув из камина, недовольно махнул рукой, — Я нашел уголь. Теперь дайте мне листок бумаги и я раскрашу этот мир!

— У кого-то после ползанья по золе поднялось настроение, — Татьяна, сдержав ухмылку, сделала приглашающий жест в сторону стола, где сиротливо белел листочек, — Прошу, господин художник. Творите.

Винсент, не реагируя на почти ничем не прикрытую насмешку, только хмыкнул, шагая в указанном направлении. Почти подойдя к столу, он неожиданно остановился.

— Кстати… — чумазое лицо мужчины обрело явственно задумчивое выражение и он, забывшись, потер подбородок грязными пальцами, оставив на нем темную полосу, — А вы заметили, что этот список выглядит как-то аккуратнее, чем тот, что в замке? Как будто это чистовик, а то так… записка, напоминание самому себе.

— Ну и что? — не понял блондин, легко пожимая плечами, — Мы итак считали тот список запиской, что тут такого?

— Да так, просто подумал… — Винсент как-то посерьезнел, безотрывно глядя на лист бумаги, — Что, если сейчас перед нами лежит, так сказать, оригинал этого списка? Если это действительно так, то составлял его Альберт здесь и, вероятно, руководствовался чем-то, что здесь же и обнаружил… А как знать, что еще он мог найти тут и чему он мог здесь научиться? — мужчина окинул собеседников внимательным взглядом, — Мы ведь так и не знаем, как ему удается открывать двери в пространстве, словно хранителю памяти. И если он научился этому здесь… Тогда кто же тут жил, из чьих записей он узнал это?

* * *

Когда они вышли на улицу, полумрак непогоды уже дополнился сгущающимися сумерками. Дверь домика, выпуская посетителей, опять надсадно, душераздирающе заскрипела и с крыши вновь донеслось недовольное царапанье когтей и даже хлопанье крыльев.