Призраки прошлого

Передо мной стояло двое подружек, одна повыше, худенькая, шатенка, с длинными волосами по плечам, другая — пампушечка с короткой стрижкой. Не спрашивая разрешения, они пристроились рядом, и пухленькая с придыханием пролепетала:

— Нам так нравится, как вы играете.

Я не поверил. Общение с большим количеством людей научило меня быстро отделять ложь от правды, искренность от притворства.

— Спасибо, — буркнул я, ожидая дальнейших просьб.

И они незамедлительно последовали.

— Олег, вы не могли бы помочь нам. Мы так хотели побывать на съёмочной площадке. Это наша мечта, — затараторила шатенка. — Так хотели увидеть, как все это происходит, как работают актёры.

Я тяжело вздохнул, ожидая самой главной просьбы. Когда девушка замолчала, я буркнул:

— Игоря Евгеньевича увидеть хотите?

Они смутились, покрылись красными пятнами, опустили глазки. Я понял, что попал в точку. Переглянувшись друг с другом, шатенка томно, нараспев проговорила:

— Мы были бы вам очень признательны.

Мне безумно захотелось сообщить милым девушкам, какая сволочь их кумир, продал душу дьяволу, только что заказал убийство своего друга и учителя, но лишь сжал зубы и через паузу ответил:

— Девушки, я человек маленький, водить на площадку никого не могу. Права не имею. Игорь Евгеньевич такая большая величина, что меня к нему близко не подпускают. Мы даже снимаемся отдельно. Он в своё время, я — в другое. Потом монтируют. Извините.

Они раскрыли рот, я физически ощущал, как их распирает от желания уговорить меня, но тут к счастью подошёл трамвай. Я подождал, когда все выйдут, молниеносно вскочил и успел заскочить в последнюю секунду, оставив бедных фанаток в одиночестве.

Я вошёл в прихожую дома Кастильского и сразу увидел колдуна, впервые он сам встретил меня. На его лице читалось явное беспокойство, которое он тщетно пытался скрыть. Он бросил на меня взгляд исподлобья и поинтересовался:

— Опять попали в неприятную ситуацию?

— Да, подрался кое с кем, — коротко ответил я, опуская подробности.

Кастильский лишь грустно покачал головой.

— Идемте, я все подготовил для сеанса. Сейчас не самое подходящее время, но другого может и не быть. Я ощущаю, как волны зла приближаются. Они готовы уничтожить вас.

— Вряд ли. Я уверен, что мне ничего не угрожает.

Кастильский лишь покачал головой.

— Вы слишком молоды. Поэтому ничего не боитесь. Ладно, идемте.

Он провёл меня по коридору, мы спустились на лифте, прошли коридором.

— Входите, — сказал он, распахнув передо мной дверь. — Располагайтесь поудобней. Сейчас проведём сеанс.

В небольшом помещении без окон, со стенами, выкрашенными белой краской я увидел длинное кожаное кресло, как бывает на приёме у стоматологов и поёжился, но улёгся туда. Кастильский подошёл к противоположной стене, нажал кнопку, выехал пульт управления. Взмах руки и помещение преобразилось — в потолке, стенах открылись ниши, в которых стояли под наклоном зеркала. Это походило на Психомантиум, только более крупных размеров.

— Олег, никуда не уходите, — предупредил Кастильский. — Как в прошлый раз. Просто подождите меня.

Удивлённо подняв брови, я повернул к нему голову. Он усмехнулся и добавил:

— Вы думаете, я не знаю, как вы шарили по комнатам тогда? Ничего страшного не произошло. Хорошо, что мои гости вас не заметили. Вышел бы конфуз.

— И что было бы? Убили бы, как свидетеля?

Кастильский снисходительно улыбнулся, ничего не ответив.

— Расслабьтесь, — сказал он. — Отключитесь от всех мыслей, постарайтесь ни о чем не думать. Как и в первый раз ваше тело отяжелеет, в конечностях вы ощутите покалывания. Значит, вы вошли в транс. Не поддавайтесь эмоциям, смотрите на все, как сторонний наблюдатель.

Он щёлкнул тумблером — яркое освещение сменилось на мерцающий полумрак, будто сверху набросили покрывало, сотканное из звёздной пыли. Через мгновение я очутился в светлой комнате, сквозь высокие от пола до потолка окна пробивался яркий солнечный свет. Я оглянулся, решив, что должен увидеть Северцева, но передо мной сидела очаровательная худенькая девушка, с ярко-зелёными глазами и стрижкой каре. Душу заполнила тёплая волна любви и нежности к дорогому существу.

— Юлечка, девочка моя, мне очень нужно, — услышал я чей-то голос, показавшийся мне до боли знакомым.

— Зачем? Почему ты не можешь побыть со мной? — спросила девушка, и приблизилась к моему лицу, вдруг я чётко осознал, что вижу все происходящее глазами другого человека. Юля — жена Северцева. — Деньги?

— Да, нам с тобой очень нужны деньги.

— Господи, Гриша, неужели нам вдвоём плохо? Зачем так мучиться из-за какого-то ребёнка. Ну, нет и нет, Бог с ним. Усыновим, в конечном счёте.

— Нет, это должен быть мой ребёнок. Пойми, Юлечка.

Девушка встала, как мне показалось в сильном раздражении, обхватила себя за плечи и пробормотала:

— Неужели ты всерьёз веришь в это проклятье?

— Да не в этом дело! Просто хочу, чтобы после меня что-то осталось. Понимаешь?!

— Ты что собрался умереть, Гриша? Не пугай меня!