Призраки прошлого

Мельгунов радостно закивал. Трудно сказать, что этим изменением хотел сказать Верхоланцев. Предупредить меня, чтобы я не увивался за Миланой, иначе меня ждёт хорошая взбучка? Или показать Винченто трусом, за которого все делают его охранники? Ведь Франко тоже мог прийти в театр в окружении амбалов, проучить ухажёра Беллы. Он явился один.

Мы провели несколько репетиций, и в момент объяснений с Миланой, громилы Мельгунова хватали меня и «избивали». Лицо мегазвезды европейского уровня при этом излучало садистское наслаждение.

- Хорошо, теперь всем переодеваться и гримироваться, - сказал, наконец, Верхоланцев.  - Так, это что у нас такое? - раздражённо добавил он. - Быстро выметайтесь из зала! - заорал он кому-то. - Охрана, выведите! - указывая куда-то на ряды, приказал он.

Из-за кресел выскочило несколько девушек «среднего возраста» и одна из них умоляюще проговорила:

- Дмитрий Сергеевич, ну, пожалуйста, можно мы посмотрим на репетицию? Пожалуйста.

Верхоланцев скривился, молча сделал резкий жест охране и отвернулся.

- Задолбали эти фанатки Мельгунова, твою мать, - пробурчал он раздражённо, и добавил хмуро: - Чего встал как столб? Дуй в гримёрку.

Я начал подниматься к выходу, как вдруг услышал крик. Молниеносно выскочил в фойе. На полу лежал Розенштейн, бледный, как мел, с выкаченными от ужаса глазами. Дышал прерывисто, тяжело.

- Уходи! Уходи! - вскрикивал он все слабее и слабее. - Не трогай меня!

Я присел рядом, пощупал пульс на его пухлой, но вялой руке. Розенштейн вздрогнул, открыл глаза и прошептал одними губами:

- Уходи!

Но уже через мгновение его глаза приобрели осмысленное выражение.

- Олег, достань из кармана лекарство, - попросил он.

Я пошарил в его пиджаке и дал коробочку. Розенштейн бросил в рот пару горошин. Нас окружили галдящие люди, я выбрался из толпы и вдруг заметил чью-то тень, которая показалась знакомой. Бросился вниз по лестнице, распахнув дверь, оказался в баре. За стеклянной стеной извивались  длинные ленты зелёных водорослей, плавали переливающиеся серебром рыбки. Лихорадочно оглядевшись, заметил в дальнем углу мерцающие контуры человека. Он обернулся, и меня прошиб холодный пот.

- Северцев, кто тебя убил?! Скажи! - крикнул я. - От кого мне надо спасти Милану?

Он улыбнулся и проговорил тихо, почти беззвучно, но я отлично услышал его, будто слова звучали прямо в мозгу:

- Ты уже совсем близко.

И растаял как дым.

Глава 9. Трагический случай

- Как Сергей? - поинтересовался я.

- Тьфу-тьфу-тьфу, идёт на поправку. И выглядеть стал лучше, - ответила Екатерина

Мы завтракали. Екатерина приготовила чудесную яичную запеканку.

- Слава Богу. Я очень рад. Мне так жаль, что я не смог вам ничем помочь.

- Ну что вы, Олег, вы нам очень помогли. Если бы не вы... - Екатерина отвернулась и всхлипнула. - И этот ужас прекратился.

Мне хотелось спросить, знала ли Екатерина о «молельном доме» мужа, который тот устроил в сарае. Но решил пока не напоминать об этом.

- Олег, скажите, что вам рассказал Сергей?

- Ничего, - как можно равнодушней я пожал плечами. - Попросил оказать вам поддержку, пока не выздоровеет. Больше ничего.

- Нет, он вам что-то рассказал. Я знаю. Он что-то скрывает от меня. Дети, вы поели? Хорошо. Вадик, погуляй с Ирочкой, только следи, чтобы она не упала с качелей.

Вадик взял сестричку за руку и послушно вышел с кухни. Екатерина подождала какое-то время и потом, понизив голос, сказала:

- Вы знаете, я вам не рассказала, Вадим - наш приёмный сын. Он сын моей сестры Нины. Она вместе с мужем попала в автокатастрофу, муж погиб, а Нина стала инвалидом. Мы сразу взяли опекунство над Вадиком, у нас не было своих детей тогда. Потом хотели усыновить, но Нина заупрямилась. Хотя я уверяла её, как только она поправится, Вадик будет знать, кто его настоящая мать. Но она отказалась, отрывала деньги от своей пенсии и присылала нам.

Я представил себе, что будет с Екатериной, когда она узнает, что Сергей убил её сестру.

- А что потом случилось?

- Нина умерла. Она очень сильно болела, серьёзная травма позвоночника. Лежала в больнице. Когда она умерла, мы смогли усыновить Вадика. Хотя он всегда считал нас своими родными родителями. Когда его настоящие родители попали в автокатастрофу, он был очень маленьким, всего два годика, он ничего не помнил. Потом у нас родилась Ирочка.

- Ира родилась до усыновления или после? - спросил я вдруг и осёкся.

Екатерина с удивлением взглянула на меня, нахмурилась, и стала нервно убирать тарелки со стола.

- Ирочка родилась до усыновления, - глухо сказала она, наконец. - А почему вас это интересует? В этом есть какая-то разница?

- Нет-нет, что вы. Никакой. Просто спросил.

- Олег, зря вы скрываете что-то от меня. Я понимаю, мужская солидарность. Но я бы хотела знать.

- Призрак, который мы видели - это Нина? - я решил перевести разговор на другую тему.

- Она похожа, но не сильно. Вы ходили к Кастильскому? Что-нибудь смогли узнать?