Призраки прошлого

Приблизительно через милю Том свернул с главной дороги и проехал через ворота к видневшимся вдалеке домам. Чуть поодаль на столбе были прибиты в ряд несколько указателей: «ПОМЕЩИЧИЙ ДОМ», «ФЕРМА ТАДВЕЛЛА», «РОЗОВЫЙ КОТТЕДЖ», «ЭЛМВУДСКИЙ РЫБОЛОВНЫЙ КЛУБ». А на самом нижнем знаке с трудом можно было различить стертые буквы — «ЭЛМВУД-МИЛЛ».

В зеркале заднего вида у Чарли появился мебельный фургон; пришлось свернуть в облако пыли, поднятое колесами «ауди». Чарли беспокойно взглянула на картонную коробку, лежавшую на коврике под соседним сиденьем.

Тропинка пошла под уклон, а потом выровнялась, миновав большой современный дом из красного кирпича во все еще цветущем саду. Блондинка в высоких сапожках и купальнике бикини широкими шагами направлялась от конюшни к «рейнджроверу». В саду виднелся плавательный бассейн, окруженный белоснежными бюстами на колоннах в античном стиле. «Фу, ну и пошлость», — подумала Чарли. (Впоследствии Том окрестил их Памятником дурновкусице.)

За заброшенным прудом стоял деревянный амбар, искусно превращенный в дом, с пристроенной к нему полуразвалившейся мастерской под крышей из гофрированного железа. Старенький автомобильчик-седан был припаркован вплотную к дому. Через открытые двери мастерской виднелась пара ног, высовывавшихся из-под приподнятого домкратом автомобиля.

Столб пыли из-под колес «ауди» заставил Чарли зажмуриться. Позади с трудом пробивал себе дорогу мебельный фургон.

У стены другого здания, серого кирпичного коттеджа с забором из белого штакетника и аккуратным палисадником, стоял старенький велосипед, а рядом, на подъездной дорожке, — допотопный автомобиль «моррис-минор». Тропинка сузилась и снова пошла под уклон, теперь «ситроен» с обеих ее сторон, словно щетки на автомойке, задевали высокие кусты. Чарли внезапно испытала приступ клаустрофобии. За минувшие две недели кусты буйно разрослись. Ветка ежевики зацепилась за окно, и антенна зазвенела, завибрировала.

Из-за изгороди на них таращилась корова, стоявшая рядом со старой ванной, служившей ей кормушкой. Потом свет потускнел, потому что солнце закрыли сомкнувшиеся ветви деревьев, поднимавшихся по обеим сторонам. Среди деревьев качались провода, протянутые между стоявшими вдоль тропы телеграфными столбами. Чарли нервно куснула ноготь. Старинный дом на отшибе, оборванные телеграфные провода — меньше надо смотреть ужастиков.

Бен заскулил. Звук донесся словно бы издалека. И тут Чарли впервые осознала, в какой глуши оказалась. Весьма необычное ощущение — чувствовать себя удаленной от большого мира.

— Все нормально, малыш! Мы уже почти… — Она заколебалась. — Мы почти дома!

Элмвуд-Милл.

Еще прошлой ночью, со стоящими в углах скатанными коврами и опущенными занавесками, он был чужим. А как же их лондонское жилище? Ну до чего же печально, что сегодня тот или иной дом может быть твоим, а назавтра уже принадлежать совершенно постороннему человеку. Все в прошлом. И невозможно вернуться назад. Мосты сожжены. Сегодня вечером в доме номер четырнадцать по Апстед-роуд поселятся другие люди, со своими заботами, радостями и печалями. Новые хозяева, по всей вероятности, перекрасят парадную дверь и замостят палисадник, и они с Томом, проезжая мимо через пару лет, уже не узнают свой бывший дом.

У следующего поворота дорожка была усыпана обрезками ветвей и побегами ежевики. Кустарник аккуратно, гладенько подстрижен. Чуть дальше невысокий мужчина в вязаной шапочке, опустив электрические ножницы, прижался к изгороди, чтобы дать Чарли проехать. Она помахала незнакомцу в знак признательности, а Бен залаял на него.

Когда Чарли остановилась, Том с видимым трудом вытаскивал из багажника «ауди» набитый продуктами термобокс, а мебельный фургон тем временем уже осторожно протискивался между столбами ворот. Выбираясь из машины, она услышала шум воды, падающей на мельничное колесо. Ошалевший Бен бестолково носился туда-сюда.

Открыв крышку картонной коробки, Чарли увидела, что липкая пленка с отверстиями, накинутая на горловину шара-аквариума, на месте, а Гораций бодро плавает взад-вперед. И вздохнула с облегчением. Если бы во время переезда рыбка умерла, Чарли посчитала бы это дурным предзнаменованием.

Двигатель мебельного фургона громко застучал, а потом затих. Воцарилась тишина, если не считать шума падающей воды. День выдался жарким, ни ветерка. Где-то в отдалении проблеяла овца; затем до них донеслись два слабых хлопка, — видимо, кто-то стрелял из дробовика. Выводила трель какая-то неизвестная птичка. Когда Чарли шла через двор, гравий хрустел у нее под ногами. Бен снова залаял.

Хлопнула металлическая дверца фургона. Послышались голоса. Резко взлетел шмель, и Чарли отшатнулась. До нее донесся жизнерадостный голос Тома:

— Ребята, пивка никто не хочет?

Она подошла к ручью. Всего-то фута три шириной и, наверное, около двух в глубину, так что его можно без труда перепрыгнуть. Сквозь быстро текущую воду, чистую и свежую, просматривалось устланное галькой дно. Над ручьем промелькнула тень какой-то птицы.