Призраки прошлого (СИ)

Прокручивают замок, через окно передают еду. Обед, твою мать! Мне блевать только от вида хочется. Какие-то кусочки еды плавают в жидкости, очень похожие на овощи.

- Будешь? – протягивает мне миску худой парниша.

Морщусь, мотая головой. Разрешаю забрать себе этот деликатес. Мой сокамерник бухтит «спасибо», и жадно набрасывается на еду. А я, кивнув ему в ответ, снова проваливаюсь в раздумья.

С первого дня в СИЗО перешел на язык жестов. Лежу, ничего не говорю. Только мозг пытается работать. Лишь когда приезжает Марк, отвечаю коротко и ясно. Вся болтовня осталась в прошлом, а время действовать все никак не настанет. Думаю. Пытаюсь анализировать какие-то совершенно разрозненные факты. Знаю, что нужно успокоиться и попытаться разложить все по полочкам, но мысли разлетаются в разные стороны. А воспоминания вызывают гнев и ярость. Кажется, что немного задень и выплеснется нахрен.

К счастью, стараниями Стаса меня определили в маленькую камеру. Четыре человека – почти курорт. Заложив руки за голову, пялюсь в потолок, пытаясь вспомнить все, что когда-то сообщала Вера о своей семье. Поначалу она что-то рассказывала. Только вот я не вникал. Знал ее мамашу, малохольную блондинку, и почему не забрала ребенка? Все по мужикам бегала! И про братца что-то рассказывала, вот я дебил! Ничерта не помню! И мне в голову не приходило, что он работает у меня. Твою мать, никто не сказал! Там, вроде были какие-то еще родственники, но что-то я не вижу, чтоб пацана забрали! Хоть убейте, не помню. Никогда не вникал, всегда обходил стороной.

Кто бы догадался, что именно эти знания окажутся самыми важными в жизни! А не отчеты годовые отчеты…

Безумно таращусь на затянутое сеткой окно. И вспоминаю работу с Малиновским, ни разу не было намека на то, что они родственники. Тварь! Решаюсь не думать о нем, думаю о Машеньке. Не такая как все, девушка лишенная напускного величия.

- Как ты там, малыш, - шепчу тихо-тихо, и сцепив зубы, сжимаю кулаки. Поговорить бы с ней. Телефон мне, конечно, передали вместе с трениками и майкой. Но человек Стаса велел не злоупотреблять и звонить после проверки.

Вот и приходится ждать, когда солнце сядет и только в ночи я смогу услышать родной голос. Тихим шепотом обсудить с Машей рабочие моменты.

Три месяца! Три чертовых месяца у меня встает только на этот голос. Мягкий и нежный. Ловлю каждое слово. Улыбаюсь, когда рассказывает обо всем и о работе и о себе.

Смеюсь, косясь на своих сокамерников. Все трое – шалупени, которые сидят за мелкие преступления.

- Саш, хочу посоветоваться, - привычно вздыхает Машка, - Артем говорит не трогать тебя, но я все-таки решила спросить тебя. Журавлев тоже тут крутит свои порядки, но говорил, что наоборот, стоит у тебя спрашивать. Кручусь тут вокруг этих работничков, как белка.

- Все правильно, - криво усмехаюсь я.

Ужасно бесит этот молодой Соколов, но хорошо, что там еще и Журавль, хотя тоже тот еще фрукт. Раз, она им доверяет, пожалуйста, пусть работает. А раз ей спокойнее в их компании, то мне приходится заткнуть свою ревность и сомнения поглубже в зад.

Башка начинает привычно варить, стоит мне подумать о бизнесе. Каждое утро помощник Марка привозит мне документы на подпись. И среди важных контрактов и бесполезной макулатуры, Машка вкладывает свои письма. Потом шустрый работничек забирает все записочки с собой. Я в такие моменты улыбаюсь, как дурак весь день.

Машенька! Что же ты со мной делаешь?

Звенят замки. Принесли ужин. Морщусь непроизвольно. Мне пока еду передают из дома, Семеновна готовит, старается. То дерьмо, что приносят, даже есть не хочу. Это не еда, а помои, черт их возьми.

У меня уже стали закрадываться мысли, что если и задержусь здесь, то начну это все жрать! Десертики! Так, возьми себя в руки!

- Демин! – зовут от двери, - юрист приехал!

Вечером? Значит, что-то срочное и важное! Может, Стасу с Марком удалось найти какую-нибудь зацепку? Три месяца прошло, а понять, кто был убийца Ареса, так и не ясно! Про Малиновского и пацана вообще молчу!

Мне уже без разницы, живой Малиновский или мертвый, главное, чтоб ребенка нашли! Хочу уже выйти из этой темноты безумства и печали. Обнять Машку и вдохнуть свежего воздуха.

- Как там, на воле? – улыбаюсь Марку. Взглядом привычно отмечаю дорогой костюм и стрижку. Всего несколько дней назад и я был таким.. А сейчас зарос, как собака. Родная мать не узнает.

Хорошо, что ни ей, ни бабушке ничего не сказали. Семеновна что-то врет про длительную командировку. А в доме у матери убрали телевизор.

Тру заросший подбородок и спокойно смотрю на Галкина.

- Давай, не тяни, - прошу хрипло, - Еще какие-то проблемы?

- Ты в курсе, что у тебя творится в офисе? – неожиданно интересуется Марк, - в твоем кабинете сидит Соколов. И Журавлев иногда заезжает. Всем распоряжаются, как у собственного папы в ресторане. Может, это и есть наши главные подозреваемые. А мы ищем с другого бока. Поэтому никаких зацепок.

- Глупости говоришь, - усмехаюсь, - они помогают Машке.