Призраки с улицы Чайковского

Итак, ЦРУ приняло условия агента: личные встречи в Москве с предварительной постановкой сигналов. В управлении всегда соглашаются, когда видят выгоду, а тут она несомненна. В советском отделе Оперативного директората и посольской резидентуре разрабатывается рассчитанный на несколько лет график. Личные встречи — два-три раза в год, продолжительностью по пятнадцать минут каждая. Места встреч подобраны в различных окраинных районах Москвы. Это малолюдные улицы, площади, скверы. Местам встреч присвоены условные наименования, в основном женские и мужские имена: «Нина», «Анна», «Петр» и так далее. Это позволит разведчикам для вызова агента на встречу использовать телефонный звонок, конечно, из автомата. Такой звонок всегда можно представить как ошибочный. Ответ Толкачева тоже должен быть «со значением»: готов к встрече или такой возможности у него пока нет. Можно легко представить разговор по телефону. Скажем: «Позовите, пожалуйста, Нину». И это означает вызов на встречу к месту под кодовым названием «Нина». Два варианта ответа агента — «Вы ошиблись, у нас таких нет» или «Вы не туда попали» означали бы его готовность или неготовность к встрече.

Телефонный вызов можно при необходимости повторить в другое время. Во всяком случае, у агента всегда под рукой постоянный график встреч.

В других, не экстренных, случаях обязательным условием готовности Толкачева к встрече была постановка им заранее обусловленного сигнала. Сначала таким сигналом был электрический свет, который агент зажжет в определенное время в своей квартире. Потом — открытая настежь форточка в одном из окон. Поскольку агент жил в доме на Садовом кольце и недалеко от посольства, появление на маршруте у дома кого-либо из сотрудников резидентуры не должно вызвать никаких подозрений у контрразведки.

План связи определял и порядок вызова агентом на встречу разведчиков. Готовность резидентуры к встрече в этом случае — зажженный свет в известном агенту окне здания посольства США на улице Чайковского.

Резидентура предупредила агента «Сфера», что встречи с ним могут проводить разные разведчики. На этот случай были предусмотрены вещественный и словесный пароли. Вещественный пароль — агент держит в левой руке книгу в белой обложке. Это действительно было необходимо — с Толкачевым за период его шпионского сотрудничества встречалось пятеро оперативников резидентуры. С шестым, Полом Стомбау, который готовился к контакту с агентом «Сфера», мы уже знакомы и скоро встретимся еще раз.

Сотрудники резидентуры, поддерживавшие контакт с Толкачевым (Джон Гюльшер, Уильям Планкерт, Дэвид Ролф, Роберт Моррис, Джон Якли), были, как правило, разведчиками с большим опытом в Советском Союзе. Если же его недоставало, это компенсировалось специальной подготовкой в Лэнгли, многочасовой проверкой при выходе на встречу, применением маскировочных средств, наконец, расчетом на везение.

При всей их рискованности личные встречи с Толкачевым были крайне необходимы для ЦРУ. Они позволяли резидентуре оперативно передавать агенту задания и инструкции, специально изготовленные минифотоаппараты, закамуфлированные под брелки для ключей, стимулировать его активность, как агента, рассказами о важности его шпионской деятельности для руководства США, вручением крупных денежных сумм в качестве вознаграждения, различных подарков.

В Лэнгли знали, как велика сила материального воздействия. Стимулятором считалось и открытие на имя агента долларового счета в одном из банков США. Мне приходилось слышать от американских источников, что такие счета закрываются и деньги изымаются в пользу управления, если по каким-либо причинам агенту не удастся перебраться за океан. Интересно, воспользовались ли подобными банковскими счетами те разоблаченные советской контрразведкой шпионы, которые в недавнее время были амнистированы в России и, как, например, Владимир Поташов, уехали в США?

На каждой встрече разведчики резидентуры заверяли агента «Сфера» в его благополучии. «Следование нашим инструкциям — полная гарантия вашей безопасности, — так или примерно так говорилось на встречах, — КГБ никогда не узнает о нашем контакте, если вы будете четко выполнять наши указания». Толкачев действовал предельно осторожно, старался не привлекать к себе внимания, полученные от ЦРУ деньги почти не тратил, прятал их в потайных местах до лучших времен. И все же, как признавался агент после задержания следователям КГБ, он постоянно испытывал гнетущее чувство страха и приступы отчаяния. Стал сильно пить, пришлось обращаться к наркологу, не помогали и транквилизаторы, которые просил у американцев. Однажды не выдержал и сжег полученные деньги, сотни тысяч рублей.