Призраки Северной столицы. Легенды и мифы питерского Зазеркалья.

В советские годы, благодаря невестке Ивана Петровича – жене его сына Всеволода, зажила в Ленинграде легенда о призраке великого физиолога. Пытаясь снизить значение религиозности Павлова, она рассказала, что однажды, вскоре после кончины Ивана Петровича, зашла в Знаменскую церковь и, к своему удивлению, увидела двойника Ивана Петровича, спускавшегося с большой церковной книгой в руках с клироса. Сходство было поразительное, тем более что и седая борода этого человека была подстрижена так, как у Ивана Петровича. Отличие было лишь в том, что у двойника была ровная походка, в то время как Иван Петрович после перелома ноги сильно хромал. Впрочем, в том, что это был просто обыкновенный человек, очень похожий на ученого, многие сомневались. Среди ленинградцев жила легенда о призраке покойного Ивана Петровича, который после смерти ученого регулярно посещал Знаменскую церковь.

Так это или нет, сегодня сказать трудно. Но то, что Павлов был примерным прихожанином и даже почетным старостой Знаменской церкви, общеизвестно.

Умер Иван Петрович при обстоятельствах самых загадочных. Однажды почувствовал обыкновенное «недомогание гриппозного характера». Зная о своем организме больше, чем кто-либо – а «скроен» он был, по мнению современников, «более чем на сто лет» – значения болезни не придал, однако поддался уговорам родных и врача пригласил. Между тем, недомогание отступило, Павлов почувствовал себя хорошо, был необыкновенно взволнован и возбужден. Ему вспрыснули морфий, он успокоился и уснул. И не проснулся, так и умер во сне. Но и тут родилась легенда о том, что умереть ему помогли. В преддверии 1937 года органам НКВД вовсе не нужны были проблемы с человеком – единственным, кто «открыто критиковал сталинские злодеяния». Как известно, нет человека – и нет проблем.

Между прочим, лечил академика Павлова известный в свое время доктор Д. Д. Плетнев, впоследствии осужденный и в 1941 году расстрелянный за «неправильное» лечение Горького.

После смерти Павлова люди при встрече друг с другом говорили, что «умер последний свободный гражданин России». А верующие петербуржцы до сих пор, проходя мимо, истово крестятся на купол станции метро «Площадь Восстания», которая была выстроена на месте разрушенной Знаменской, или, как ее называли в народе, «Павловской» церкви.

Закончить эту главу хочется современной легендой о странном поведении призрака одного из крупнейших представителей пушкинского Петербурга поэта Василия Андреевича Жуковского. Он был одним из основоположников романтического направления в русской литературе. Родился Жуковский при обстоятельствах столь необычных, что это послужило основанием для одной из самых романтических легенд старого Петербурга. Некий крестьянин, принадлежавший владельцу села Мишенское Белевского уезда Тульской губернии Афанасию Ивановичу Бунину, отправляясь на русско-турецкую войну с войском генерал-фельдмаршала Румянцева, спросил у своего барина: «Какой гостинец привезти тебе, батюшка, коли поход наш будет удачен?» – «Привези-ка ты мне, братец, молодую турчаночку, а то видишь, жена моя совсем состарилась», – пошутил Афанасий Иванович. Но преданный крестьянин, как оказалось, шутить не собирался, и когда война закончилась, вернулся в село в сопровождении шестнадцатилетней турчанки по имени Сальха. «Бери, барин», – сказал он, легко толкнув девушку в сторону Бунина. Так Сальха, захваченная в плен при осаде одной из турецких крепостей, оказалась в доме Бунина.

В 1783 году она родила мальчика, которого назвали Василием. А вот фамилии своей сыну Афанасий Иванович дать не мог. В то время незаконнорожденный ребенок автоматически становился крепостным, а этого счастливый отец не хотел. И Бунин нашел другой выход. В то время у него жил небогатый киевский купец А. Г. Жуковский, его уговорили усыновить сына Сальхи и Бунина. Так, если верить легенде, у Василия появилась фамилия – Жуковский. А заодно и отчество – Андреевич.

Перед смертью Бунин во всем признался своей законной жене и попросил позаботиться о сыне. Супруга согласилась. Она отдала мальчика в Благородный пансион при Московском университете, директором которого был в то время старый знакомый покойного Бунина.

В Петербург Жуковский впервые попал в 1796 году. Оказался при дворе. Служил на самых разных должностях – чтеца, учителя, воспитателя. Прославился своими поэмами и балладами. Особенно известными стали патриотическое стихотворение «Певец во стане русских воинов» и романтическая поэма «Светлана», посвященная племяннице Жуковского А. А. Воейковой. После этого в Петербурге ее прозвали «Светланой». Такое же прозвище присвоили и самому Жуковскому в то время, когда он был членом литературного кружка «Арзамас».

Жуковский был искренним и преданным другом Пушкина. Он исключительно много сделал для поэта в последние дни его жизни и особенно после его кончины.