Призраки солнечного юга

— Тогда понятно, — хмуро пробурчала я. — И следователь, значит, поверил вашим словам, не удосужившись поинтересоваться вашими минусами…

Я замолчала, не закончив фразы. Что теперь распинаться? Однако картина преступления вырисовывается все четче. Итак. Некто, назовем его (ее?) Х задумал убить Катерину (зачем — это другой вопрос, сейчас не об этом), для этого он выбрал удачное время, когда в корпусе и вокруг него минимум народа (либо назначил ей свидание именно на этот час и именно в ее люксе), затем Х, откуда-то знавший про черный ход, открыл дверь внизу, освободил дверь вверху и пошел «на дело». Что между ними произошло в номере, можно только догадываться, но что Х явился туда с определенным намерением — убить, не вызывает сомнений (значится, предумышленное убийство, так и запишем!), так как пути к отступлению он подготовил конкретные. Х столкнул Катю, при этом очень удачно спрятавшись за висевшее на веревке полотенцем. И не смотря на то, что Катя пыталась задержаться руками за поручни, убийца ее все-таки столкнул. Катя упала. Х вышел из ее номера, быстро прошмыгнул в потайную дверь, сбежал вниз и вышел на задний двор. Как мне думается, в его планы входило тут же вернуться, спрятать дверь за щитом (не думаю, что это бы помогло — менты все же не дураки), потом спуститься на лифте вниз и смешаться с толпой. Однако вышло все не совсем по плану, а всему виной заезжая выскочка Леля Володарская…

— Леля Володарская! — донесся до меня голос Эммы. — Очнись…

Я очнулась. Оказалось, что Эмма продолжает утирать нос панамой, а Сонька отсиживаться в кустах.

— А нам можно в номер идти, как думаешь? — обеспокоено спросила Эмма.

— Понятия не имею.

— А обедать?

— Почему нет? Идите…

— А ты? — И только тут она заметила, в каком я виде, и ахнула. — Леля! Что с тобой?

— Не успела переодеться, — буркнула я. — И обуться…

— Это ладно! Но где ты нашла коровьи лепешки?

— Какие еще лепешки?

— Твои ноги! Они, прости, в коровьих фекалиях…

Я задрала ногу, глянула.

— Эмма Петровна, это не какашки, это гнилая слива, я наступила…

— Где ты ее нашла? — взволновалась Сонька — страстная любительница всех ягод без исключения, а халявных в частности. — Тут слива не растет, тут только пальмы да репьи…

— Иди на задний двор, там полно.

— А что ты делала на заднем дворе? — подозрительно спросила Сонька, приподнимая одну бровь. — Ты же должна была быть в номере…

Меня как прострелило. Номер! Он же так и остался незапертым. А там, между прочим, масса ценного: деньги, тряпки, косметика, телефон с камерой, не говоря уже о Сонькином лифчике-сейфе, за который она меня на ремни порежет.

— Вы тут посидите, — выпалила я, срываясь с места. — А я мигом.

Я ласточкой взлетела на крыльцо, распахнула тяжелую дверь, ворвалась в фойе. Включив сразу третью скорость, ломанулась к лифту. Но когда до заветного механизма оставалось каких-то несколько скачков, путь мне преградил уже знакомый паренек в голубой форме.

— К сожалению, — строго проговорил он. — Пока в корпус вход запрещен.

— Как это? — не врубилась я.

— Очень просто.

— Но мне на минуточку… У меня номер не заперт!

— Нельзя! — прикрикнул он, потом смилостивился и почти ласково объяснил. — Идет опрос свидетелей. Скоро закончат, подождите полчасика.

Я не могла ждать, мне казалось, что если я протяну еще несколько минут, номер точно обчистят, причем, если не вороватые отдыхающие или наглые горничные, то нечистые на руку милиционеры. На мое счастье, голос у меня громкий, по этому мои вопли услышала проходящая мимо сестра хозяйка, она вошла в мое положение и пообещала закрыть наш номер своим универсальным ключом. С чувством исполненного долга я вернулась на улицу.

Сонька сидела под той же акацией. Эммы же видно не было, скорее всего, верная режиму дня, она не смогла пропустить обед.

— Сонь, — протянула я, подсаживаясь к подруге. — У тебя деньги с собой?

— Есть маленько, — осторожно ответила она. — А что?

— Маленько, это сколько?

— Сотенка.

— Точно? — переспросила я, зная, как Сонька любит прибедняться.

— Ну… Может, две.

— Мне надо рублей пятьсот. Где бы занять?

— Зачем? — ахнула она.

— Купить самые дешевые сланцы и шорты с майкой. Хоть секонд-хэнд… — Я надвинула Сонькину шляпу на ее удивленные глаза. — Менты в корпусе до вечера шуровать будут, в номер не попадешь, не оденешься, а я хочу свалить отсюда. Прямо сейчас и на весь день. — Я передернула плечами и добавила. — И желательно на всю ночь.

— Ты что-то натворила? — ужаснулась подруга, вцепившись мне в предплечья. — Тебя подозревают в убийстве?

— Просто мне хочется убраться подальше отсюда. Не хочу тут оставаться! — Плаксиво пропищала я — похоже, нервишки начали сдавать. А-то уж забеспокоилась: где бурная бабья истерика, вечная спутница происшествий, смертей и преступлений. — Особенно сегодня! Сейчас же все будут мусолить Катину смерть. Болтать глупости! Я не хочу этого слышать…