Призраки страсти

– И сколько же мне предлагают? Нам предлагают? – спросила Наташа ледяным тоном, чувствуя, что в душе у нее разгорается настоящее пламя ненависти.

– Рад, что логика взяла верх над эмоциями! – пропел радостным тоном Кирилл Львович. – Я так и знал, что ты согласишься, Наташа. Конечно, твоего сынишку жаль, но посуди сама – ты еще баба нестарая, родишь другого ребенка. И даже не одного. Или, если что, можете с мужем усыновить или удочерить кого. Денег у вас будет достаточно! Забыл сказать, что в Питере работу не только тебе найдут, но и твоему Роману. Причем получать он будет раза эдак в два больше, чем сейчас.

Завести новых детей? Воспитать их на деньги Набоки? Ни за что!

– Так сколько же? – произнесла Наталья, переставая дышать.

Кирилл Львович назвал сумму. А затем, не услышав ответа Натальи, быстро добавил:

– Причем не в деревянных, а, конечно, в евро. Ты подумай, это же целое состояние! Вы своих новых детей можете за границу сначала учиться, а потом и жить отправить. И сами туда переехать. Я бы, если бы мне предложили, тотчас согласился бы.

Последняя фраза, конечно, был апофеозом угодливой мерзости и моральной тупости. Кирилл Львович, так старавшийся склонить Наташу к заключению сделки, совсем уж переборщил.

– Тогда и соглашайтесь! – заметила Наташа. – Потому что я обещаю вам ту же сумму за то, что вы, Кирилл Львович, позволите убить вашу Машеньку.

Машенька была трехлетней дочуркой шефа от второго брака с третьеразрядной актрисулькой, моложе себя на двадцать с гаком лет (прежнюю супругу, его ровесницу, мужчина бросил без зазрения совести). Кирилл Львович каждый божий день раз эдак по сорок, если не по пятьдесят, поминал свою Машеньку – красавицу и умницу, самого гениального ребенка на свете. От первого брака у него было четыре сына, давно уже взрослые, и Машенька стала его идолом.

– Что? – просипела трубка. – Тогобицкая, что вы сказали?

Снова на «вы» и уже по фамилии. Какие, однако, метаморфозы! Какими же пламенными моралистами вдруг становятся мерзавцы с продажной душонкой, когда речь заходит о них самих, об их чадах и домочадцах, о том, что свято и дорого им самим.

– Вы меня отлично поняли, Кирилл Львович! – заявила Наталья, в тот момент услышав, как в квартиру вернулся Вальдик.

Молодой человек поставил в угол спортивную сумку, снял неизменные солнцезащитные очки и отсалютовал Наташе рукой, послав ей милую улыбку. Наталья, стоявшая в холле, вернулась в свою комнату, закрыла дверь и продолжила разговор:

– Готовы ли вы сами продать свою Машеньку за сумму, предложенную мне за Стасика господином Набокой? Судя по всему, да! Вы же сами сказали, что, если бы вам ее предложили, вы бы, не задумываясь, согласились. Так вот, я вам ее предлагаю! Набока даст деньги мне, а я передам их вам. Потребуется только одно – убить вашу златокудрую малютку!

Трубка хрюкнула и пискнула. Наконец раздался голос Кирилла Львовича – резкий, неприятный, злобный:

– Не ожидал я от тебя такого, Тогобицкая, не ожидал! Что, цену хочешь набить? Думаешь, Набока больше даст? Уверяю тебя, не даст!

– Ну, тогда и вам за вашу Машеньку больше не перепадет! – отрезала Наташа. – Так вы согласны, Кирилл Львович? Способ умерщвления вы, так и быть, можете выбрать сами. Весьма великодушное предположение с моей стороны, потому что Виктор Денисович Набока убил моего Стасика тем способом, который сам посчитал нужным!

Наталья упрямо била в цель. Ей хотелось, чтобы Кирилл Львович помучился хотя бы отчасти так, как мучилась она. Чтобы испытал хотя бы долю тех терзаний, которые испытывала она. Чтобы понял: став прислужником монстра, и сам превратился в монстра!

Таким же, как Хранитель Коридора. Безжалостным, алчным до плоти и крови, необычайно уродливым и обладающим только одним инстинктом – безмерным, неутоляемым аппетитом.

– Тогобицкая, я хотел тебе помочь, как твой друг. Как начальник. Как отец, в конце концов. А ты мне в душу плюнула! Да нет, что там плюнула! Ты, ты, ты…

И тут он произнес сакраментальную фразу:

– Ты уволена! Да, уволена! На работу больше не являйся, я прикажу тебя не территорию фирмы и семинар-центра не пускать!

– И за что же уволена? – спросила Наталья, ничуть не расстроившаяся от этой вести.

– Юристы найдут за что. Машенька… Надо такое измыслить – предложить убить мою Машеньку! Чтоб ты сдохла, тварь! Как и твой сраный щенок!

Таковы были последние слова, которые Наталье довелось услышать от Кирилла Львовича. Шеф повесил трубку, и разговор завершился. Прижимая к уху исторгавший короткие гудки мобильный, женщина думала о том, что, в сущности, не отказалась бы умереть. Больше на этом свете ей делать нечего. А там, за порогом, по ту сторону ДВЕРИ, она встретится со Стасиком. Возможно… Хотя возможно, что и нет…

Раздался тихий стук, появился Вальдик. Поинтересовался, все ли в порядке.

– Меня только что уволили, – сообщила Наталья. – Но причин для волнения нет. Потому что я все равно не смогла бы работать на столь низкого человека и его фирму. Да мне никто бы и не позволил.