Призраки в горах

Ласточки, щебеча, вспархивали с веревок, стайками рассаживались вокруг арыков и луж, погружая клювики в мутную воду, и улетали с маленькими кусочками глины. Для них весна означала строительство. Олег подумал о том, когда же наступит настоящая весна для всего афганского народа, когда люди здесь смогут спокойно вздохнуть, займутся домашними делами, начнут отстраивать разрушенное за время братоубийственной войны.

Краем уха он ловил разговоры и взрывы смеха в отделениях, думал о том, что зима здесь прошла слишком быстро. Хотя вряд ли можно назвать зимой это межвременье, когда выпавший ночью снег стаивает днем, превращаясь в грязь, и тогда мечтаешь о русской зиме с ее морозной чистотой, бодрящим свежим воздухом. А здесь набрякшие тучи только обещали вечно, но никак не могли разродиться настоящим снегом или дождем. И снова – пыль, сухость, выжженные метелки трав и соленый налет на губах и в горле…

Базар большой, людей много. Наверное, не только из близлежащих кишлаков, но и из дальних приехали торговцы. Висел громкоязычный азиатский гомон с редкими гласными, со странными горловыми звуками «к» и «х», мелькали дети в ярких платках. Доносились звуки бубна и труб.

Перед базаром десантники разделились на двойки и разошлись. Олег был в паре со Степаном Рязановым, медлительным, улыбчивым парнем, выглядевшим внушительно и солидно, несмотря на свои девятнадцать лет. Рязанов – крепкий, подтянутый, был большим знатоком боевого самбо, приемы его были просты, но сокрушительны. Олег уже не раз пробовал спаррин-говать с ним, получая удовольствие от выражения лица Степы, когда мягко выскальзывал из-под самого его носа в низких и мягких ходах. После нескольких дружеских поединков Рязанов изъявил страстное желание изучать кунг-фу, но пока что не было достаточно времени для таких занятий.

Они протискивались в толпе, то и дело настороженно посматривая по сторонам. Праздник был для афганцев, это они могли веселиться и танцевать, сидеть в чайханах, торговаться в рядах и дуканах, а для советских солдат шел обыкновенный день службы со своей задачей. Слава богу – не боевой.

Олег плечом почувствовал успокаивающую тяжесть автомата, «броник» тоже добавлял уверенности в себе, по крайней мере, не ударят ножом со спины, что здесь было в порядке вещей.

Миновав приземистое здание чайханы, они подошли к торговым рядам. Купцы сидели прямо на земле, расстелив кошмы и куски брезента. Не было ни скамеек, ни столов. Прямо на ткани были насыпаны полуметровые горки риса и пшеницы, кураги и сушеного винограда, арахиса, фисташек, грецкого ореха, хорошо перенесших зиму яблок и гранат, длинные связки лука, чеснока, мешочки с перцем и пряностями, толченые сушеные помидоры, длинные колбаски нанизанных на тонкую бечеву плодов инжира. Тут же, в редкой тени цветущего дерева, стояли ослики и верблюды, навьюченные тяжелыми мешками из суровой ткани. Чуть в отдалении жарился шашлык и плов в огромном базарном казане. Его ароматный запах разносился над головами прохаживавшихся по площади людей, привлекая и маня. Рядом стояли продавцы лепешек, чьи еще горячие чапати были тщательно завернуты во влажные тряпицы. Продавцы, сидя на корточках и сложив руки на коленях, громко расхваливали товар, подзывали к себе. Те, кому повезло с покупателями, уже громко торговались, спорили, скороговоркой произнося слова и возбужденно размахивая руками.

– Ну и народ, – качал головой Рязанцев, глядя на такую торговлю, – как посмотрю на них, так и кажется, что каждый второй плут или надувала. Смотри, как глаза у них бегают.

– У каждой нации взгляды и обычаи свои, – передернув плечами, ответил Олег. – Они живут по своим законам.

– И воюют тоже, – быстро сказал Степан. – Наши спины у них всегда на виду. За каждого нашего убитого – денежки. Все продается, все покупается. Ну, Восток…

– Что это там? – Олег глазами показал на большую группу афганцев, сгрудившихся рядом с розовым персиковым деревом. Люди там азартно кричали, хлопая друг друга по плечам.

– А ну-ка, посмотрим, – Степан поправил ремень автомата на плече и стал протискиваться сквозь довольно плотную толпу.

Пробираясь за ним, Олег в то же время успевал посматривать вокруг, то и дело ловил на себе взгляды бородатых мужчин. Видя форму «командос», как здесь называли десантников, некоторые обрывали торговые перепалки на полуслове или, наоборот, что-то начинали кричать и радостно размахивать руками. Чувствуя постоянно себя как бы в центре всеобщего внимания, Олег ощущал странную неловкость, словно был игроком спектакля и забыл свою роль и слова. Но он старался держаться молодцом, сохранять уверенное выражение на лице, не опускать взгляда. Степан, по-видимому, привык уже к подобным условиям, вел себя по-свойски, отмахивался от чересчур назойливых торговцев, хохотал во все горло, видя улыбки.