Призраки в смокингах. Лубянка против американских дипломатов-шпионов

Думаю, что это не преувеличение – «разведывательное сообщество» действительно было порождением «крестового похода» США против СССР, питалось конфронтацией наших двух государств и во многом существовало за счет нее. По существу, сообщество и его основной компонент – Центральное разведывательное управление – должны были служить не только противовесом главному противнику, но обеспечить руководящую роль Вашингтона в мире. В США очень многие свято верили в то, что «XX век – это век Америки». Но как бы то ни было, наиболее острые стрелы и в наибольшем количестве выпускались по Советскому Союзу. Это можно видеть по бюджету разведывательного сообщества, который, несмотря на всю его засекреченность, демонстрировал постоянную тенденцию к росту, достигнув к концу восьмидесятых годов поражающей воображение цифры в 30–31 миллиард долларов (по сравнению с 20 миллиардами в год его создания). Так вот, доля расходов на деятельность против Советского Союза составляла в этом гигантском бюджете не менее (если не более!) половины. Не могу назвать точных цифр финансирования потому, что они были строго засекречены, а также по той причине, что их разбросали по различным статьям расходов.

Численность и особенно финансирование контрразведывательных подразделений КГБ намного уступали этим показателям ЦРУ, которое, в частности, черпало из бюджета разведывательного сообщества десять-пятнадцать процентов, да и материально-технические возможности американской разведки были значительно богаче. Могу сказать с полной ответственностью, что численность персонала первого отдела Второго главного управления Комитета государственной безопасности была меньше разведывательного аппарата американского посольства в Москве. Личный же состав первого отдела, непосредственно противостоявшего посольской резидентуре ЦРУ, несравненно уступал совокупной численности резидентуры и руководившего ею советского отдела Оперативного директората в Лэнгли.

Конечно, не одни эти факторы определяли успехи или неудачи спецслужб в их жестком противоборстве. Могут сказать, что контрразведка действовала у себя «дома», и ей поэтому было легче. К тому же она опиралась и на другие силы и возможности. Можно, наверное, согласиться с такой аргументацией, но тогда надо заняться сложной арифметикой, считать и другие «плюсы» и «минусы». В частности, широкий фронт работы, развернутой ЦРУ по всему миру, включая территорию США, в интересах вербовки агентов из числа советских граждан, которых затем планировалось использовать непосредственно в Советском Союзе и передавать на связь посольской резидентуре в Москве. Так это случилось, например, с завербованными за границей американскими агентами Поповым, Филатовым, Павловым, Поляковым, Поташовым, Полещуком и рядом других.

Деятельность большинства подразделений ЦРУ (как аппаратов управления в США, так и резидентур за границей) охватывала множество проблем, так или иначе связанных с Советским Союзом. В годы «холодной войны» Центральное разведуправление с его огромными материальными, финансовыми и кадровыми ресурсами и возможностями проявило себя как основное оружие шпионско-подрывной работы против своего главного противника – СССР. Президентские директивы и военно-политические доктрины полагали главной стратегической целью устранение Советского Союза как геополитического соперника США.

Для достижения этой цели намечались два пути. Первый – тотальный военный разгром противника. В условиях впечатлявшего тогда военного превосходства Вашингтона он представлялся вполне приемлемым и не слишком обременительным. Второй – капитуляция Советского Союза в результате политики «сдерживания» и «отбрасывания», с использованием подрывных методов и угроз военного нападения. Оба эти пути фактически исключали курс на мирное сосуществование. Почему в США не решились на первый вариант и предпочли второй, более длительный и связанный с огромными затратами, уже хорошо известно. В такой обстановке появление Центрального разведуправления отлично вписывалось в логику событий, дополняя собой «доктрину Трумэна»[5], план Маршалла[6], Североатлантический пакт и многие другие союзы и военно-стратегические планы, в которых делалась ставка на то, чтобы втянуть СССР в изнурительную гонку вооружений, истощить его экономику, подорвать мощным пропагандистским наступлением духовный потенциал населения.

С созданием ЦРУ колеса запущенного механизма разведывательно-подрывной работы стали бешено вращаться, подогреваемые синдромом Пёрл-Харбора[7], как называли в США боязнь внезапного нападения.