Призраки в Сохо (СИ)

С каждым годом едва на, и без того хмурый, город серой муторной пеленой опускалась зима, мысль о том, что стоит к дьяволу послать эту обделенную солнцем страну и уехать туда, где было бы теплее, туда, где она могла бы окончательно забыть о прошлом, зачеркнуть его, как не бывало, попробовать расправить плечи без этой горечи победы, что была подобна петле на шее, которую сама на себя набросила, не давала покоя. Да только воспаленный мозг занудно напоминал, что куда бы она не отправилась, все равно возьмет с собой себя, а эта компания отравит собой уют любого пристанища. А поэтому, какой смысл срываться с насиженного места, бросать хорошо оплачиваемую работу аналитиком в банке, квартирку-студию, пусть и в старом доме, в которую вложила большую часть заработанных за несколько лет денег, сложенных с теми, что остались еще из прошлой жизни, в которой ей на голову взгромоздили нимб, давящий стальным ободом?

Прогуливаясь в этот пятничный вечер самой длинной дорогой от работы до дома, девушка равнодушно скользила взглядом по витринам, некоторые из которых уже сейчас своим содержанием напоминали о неотвратимо наступающем Рождестве, некогда любимом празднике, потерявшем всякий смысл. Погруженная в мысли о том, что у сотен тысяч британцев в этот раз, как и во многие другие, будут праздничные столы с индейкой, семейная идиллия и подарки, а так же ожидание волшебства, объединяющие и взрослых, и маленьких, Гермиона не заметила, как небо, с утра затянутое низкими тучами, стало еще темнее, в следующий миг пронзила молния. Впрочем, она мало когда обращала внимание на небо, с некоторых пор смотря либо под ноги, либо прямо перед собой. Испуганная, она едва заметно вздрогнула, с тревогой подняв лицо к небу, будто бы опасаясь увидеть росчерки заклинаний или проклятую метку, но почти сразу же справилась с реакцией, которую сама же считала постыдной, и продолжила свой путь.

Героиня войны… Они явно издевались, называя ее так, не имея представления о том, какое клеймо оставила на ней эта проклятая схватка. Кто внушил им, малолетним безмозглым детям, безумную мысль о том, что война - это то, чем они должны заняться, то, на что, еще не понимающие закулисных игр, обязаны положить свои едва начавшиеся жизни во имя общего блага? Как овцы на заклание. В очередной раз волна злости поднялась в хрупкой с виду фигурке, отчаянно кутающейся в осеннее пальто. Глупцы… Какими же они были глупцами, словно пешки, покорно ступая по видимой только лишь игрокам доске.

Вот уже три года прошло с тех пор, как она ушла из магического общества. Долгие три года, за которые притупились и боль, и горечь, и тоска по миру, частицей которого стала, по миру, из которого пришлось вырвать себя с мясом. Мерлин, за эти годы она стала практически маглой, чувствуя себя при этом, будто инвалид, лишенный того, что было так естественно, того, что делало ее полноценной.

Нет, ей, конечно же, прилетали совы с рабочими приглашениями из Министерства, Хогвартса и других организаций, да только каждый раз оставались без ответа, а в какой-то момент героиня войны просто сменила дом и воспользовалась отводящими чарами, созданными с помощью купленных аккумулирующих минералов, кои нужно было всего лишь в правильном порядке расставить по квартире.

Поправив вьющийся локон, настырно лезший в глаза, Гермиона раздраженно тряхнула головой и тут же замедлила шаг, а через пару метров и вовсе замерла, почувствовав на себе чей-то взгляд, что, казалось, прожигал дыру, взгляд, от которого ломило в затылке, будто бы тебя пытаются раскусить и…. Стоп!

Уговаривая себя, что ей показалось, что подобного быть не может, некогда знаменитая гриффиндорка медленно повернула голову и сквозь незнакомые лица наткнулась вдруг на до невозможности знакомый взгляд пронзительных черных глаз. Не веря себе, Грейнджер застыла на брусчатой мостовой, не обращая внимания ни на то, что мешает проходить людям, ни на то, что пару раз ее вполне себе грубо пихнули. Это просто не мог быть Снейп, только не он. Не здесь, не теперь, не так…

Лихорадочно пытаясь придумать себе путь к отступлению, девушка не могла знать, что глядя на человека из того другого мира, в котором ей посчастливилось побывать, ее равнодушие рассыпалось сотней осколков, а на место ему приходила измученная усталость, приправленная горечью и тяжелым пониманием того, что перед ней такой же “лишний” человек, как и она сама. “Лишний”, будто бы двадцать девятое февраля, о котором многие предпочитают не помнить, но которое, по какому-то причудливому стечению обстоятельств, все же имеет место быть.

— Профессор… - едва слышно произнесла девушка, не надеясь, что будет услышана.