Призраки вокруг нас. В поисках избавления

Многие и раньше, и сейчас верят в буквальное существование привидений, и похоже, что они правы. Однако я бы не сказал, что убежден в этом окончательно. Ясно, что за более разумным объяснением мы можем обратиться к глубинной психологии. Юнг относился к привидениям и призрачным сущностям очень серьезно. Его мать была медиумом, так же как и его двоюродная сестра, случай которой стал основой для его научной работы во время обучения в Базеле. Он пришел к целому ряду выводов о призрачных проявлениях, воплощаемых в диссоциации. В эссе 1919 года, озаглавленном «Психологические основы веры в духов», он отметил, что во всех традициях наличествует «универсальная вера в существование призраков, бесплотных сущностей, которые живут по соседству с людьми и незримо влияют на них. Эти сущности считаются духами или душами умерших»[49]. Наши предки верили (потому что непосредственно это переживали) в существование двух миров: чувственно ощутимого мира и незримого мира, населенного тем, что мы сейчас называем комплексами и проекциями. Яркий пример – многочисленные рассказы о том, как давно умершие родители преследуют своих детей. Вспомним, что в таких случаях Юнг использовал немецкое слово Ergriffenheit, которое можно передать как «одержимость» Эго некоей невидимой силой. Вспомним ритуалы экзорцизма, так часто использовавшиеся для изгнания злых духов.

Но мы можем быть одержимы не только «духами», но и заразными идеями, фантазиями, причудами и страхами, которых, к сожалению, бывает достаточно для начала преследований, погромов и других проявлений фанатизма и энтузиазма. Раньше слово энтузиазм имело отрицательную коннотацию и означало одержимость чужим, ложным богом[50]. Сейчас, когда я пишу эти строки, приходит загадочная новость: в какой-то школе несколько девочек странно себя ведут, дергаются и трясутся. Никаких органических причин или предпосылок такого отклонения не выявлено. Мы могли бы просто сказать, что, мол, девочки «закомплексованы», нуждаются во внимании, но дело ведь в том, какими непростыми путями они пришли к этому поведению. К тому же бессознательное каждой из них вступило в связь с бессознательным других, и все вместе они, как девочка из сказки Андерсена «Красные башмачки», не в силах остановить этот танец-трясучку. История давно знает подобные явления, когда целые деревни, а иногда и народы пускались в пляску святого Витта. Групповая истерия подразумевает заражение большого количества людей одними и теми же психическими состояниями и подчинение сознания нездоровым мнениям и убеждениям. Эти явления могут быть очень разнообразны: в 1518 году Францию поразила эпидемия хореи[51], а современные люди страдают от разного рода массовых модных причуд и увлечений, поддаются биржевой панике и легко заражаются политическим энтузиазмом. Ницше однажды заметил: как лихо дурные мысли и дурная музыка одурманивают тех, кто уже нашел себе врага!

Человеческая психика безмерна, Эго же ограничено, и нам никогда не познать себя целиком. Все мы люди, а значит, носим внутри себя, как минимум, все человеческие способности, черты характера, устремления, самообманы и целые неоткрытые континенты. Значительная часть этого материала составляет то, что Юнг называл тенью. Это все те части личности, что остаются неизвестными, которые действуют исподтишка, или же те, что, будучи осознанными, не укладываются в наши представления о ценностях и нормах. Другие энергетические фрагменты тени олицетворяют наши непрожитые возможности, теряющиеся в море коллективной истории.

Диссоциация – один из способов защиты хрупкого Эго, когда некий опасный аффект подсознательно выводится из поля сознания. Но в таком случае он приобретает большую автономность. (Помимо диссоциации, стоит упомянуть такие механизмы защиты Эго, как избегание, отрицание, прокрастинация, проецирование на других и отвлечение.) Как часто модели нашего поведения служат неуверенности, имаго родителей, нарциссизму? У всех у нас есть диссоциативное расстройство личности, и эти наши маленькие «Я» постоянно сталкиваются, устраивают сговоры и заговоры – все ради осуществления своих фрактальных программ. Эти процессы прекрасно описал шведский поэт Гуннар Экелоф в своем стихотворении «Этюды»:

…Мы – короли и феодалы для всех народов, что живут внутри нас.

Мы – жители себя, закрытые в темнице какого-то большого существа, чьи Эго и природа нам непонятны…[52]