Призраки Востока

Люди ушли, и монах остался один. Он вошел в комнату, где лежал покойник, и убедился, что все положенные подношения совершены, а на столе горит маленькая буддистская лампа томё, которую обычно ставят возле тела. Мусо справил заупокойную службу, а после принял соответствующую позу и вошел в медитативное состояние. Так он провел пару часов, и ни один звук не нарушал его сосредоточения. Тихо было в покинутой деревне. Но в самый глухой час ночи посреди комнаты неожиданно возникла огромная фигура неопределенных очертаний. В тот же миг Мусо понял, что тело его сковано, и он даже языком шевельнуть не может. Беспомощный, он лишь смотрел, как демон обхватил труп и сожрал его быстрее, чем кошка расправляется с мышью, сожрал вместе с костями, волосами и погребальным покровом. Та же участь постигла и подношения. Мгновение – и демон исчез, словно его и не было.

Когда поутру вернулись жители деревни, монах приветствовал их в дверях дома старосты. Они учтиво ответили, вошли в дом и ничуть не удивились отсутствию тела и подношений. Хозяин дома лишь сказал монаху:

– Почтенный господин, мы беспокоились о вас. Наверное, вам пришлось немало пережить этой ночью. Мы рады, что вы живы и невредимы. Мы бы никогда не оставили вас одного, но я уже говорил, что обычаи нашей деревни требуют покинуть дома и уйти, если смерть забирает одного из нас. Покойник должен остаться один. Каждый раз, когда обычай нарушался, случались всяческие несчастья. И наоборот, когда он соблюдался, покойник просто исчезает, и всё. Возможно, вы знаете, что произошло с телом…

Мусо не стал ничего скрывать и рассказал о призрачной фигуре демона, сожравшего и покойника и подношения. После он поинтересовался:

– А разве отшельник, который живет у вас на вершине в андзицу, не служит заупокойную для ваших умерших?

– Какой отшельник? – удивился молодой человек.

– Ну, тот монах, который показал мне вчера дорогу в вашу деревню. Он живет вон на той горе. Я попросился к нему на ночлег, но он отказал мне и направил к вам.

Жители деревни слушали Мусо с удивлением и переглядывались между собой. После долгой паузы сын старосты осторожно ответил:

– Почтенный господин! На той горе нет никакого андзицу. Уже многие поколения ни один монах не селился у нас в окрестностях.

«Ах, вот оно что! – подумал Мусо. – Они решили, что какой-то демон обманул меня». Однако он не показал виду, расспросил добрых хозяев о дороге и распрощался с ними. Только пошел не к дороге, а решил снова подняться на гору к той хижине, где был накануне, и убедиться, насколько верны его предположения. Надо сказать, что андзицу он нашел сразу, хижина оказалась на месте, равно как и ее престарелый обитатель. На этот раз отшельник пригласил Мусо войти и долго смиренно кланялся ему, восклицая: «Ах, как мне стыдно! Мне очень стыдно!».

– Вам совершенно нечего стыдиться, – попытался успокоить хозяина Мусо. – Вы же показали мне дорогу в деревню, и там меня прекрасно приняли. Так что я благодарен вам за помощь.

– Ах, я никому не могу предложить ночлег в своей хижине, – посетовал отшельник. – Но я вовсе не этого стыжусь. Мне стыдно, что ты видел меня этой ночью в моем истинном облике. Ведь это я сожрал труп старосты и подношения у тебя на глазах. Знай же, почтенный монах, что я – дзикининки21, пожиратель человечины. Я молю тебя набраться терпения и выслушать мою исповедь. Я обязательно должен повиниться перед тобой. Узнай мою тайну, узнай, почему я пал так низко.

Много-много лет назад я был монахом и жил в уединенной отшельнической келье. Вокруг на много лиг не было больше ни одного монаха, и жителям горных деревень приходилось нести своих умерших ко мне, иногда очень издалека. Больше ведь некому было отслужить заупокойную службу. Конечно, я служил и не отступал от ритуала, да только думал при этом лишь о еде и одежде, которую мне приносили. Корысть ела меня поедом, и потому в перерождении я тут же стал дзикининки. С тех пор моей обязанностью стало поедание трупов тех, кто умирал в этой провинции. Каждого из них я должен был сожрать, как сожрал вчера старосту у тебя на глазах. Вот, я рассказал тебе свою историю, и теперь прошу: отслужи для меня сэгаки22, помоги своими благочестивыми молитвами избавить меня от постылой жизни в этом ужасном облике!

Стоило отшельнику произнести эти слова, как в тот же миг исчезла и старая хижина, и он сам. Мусо Кокуси обнаружил себя стоящим на коленях в высокой траве на вершине горы, рядом с древним, поросшим мхом надгробием в форме гориниси23, какие обычно ставят на могилах монахов.

Мудзина