Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы

— Ну тогда я останусь в замке до тех пор, пока меня не выкинут отсюда стражи порядка. Но мне не совсем понятно, чем я могу быть вам полезен. Вы уж не обижайтесь… Честно говоря, я не очень разбираюсь в фольклоре.

— Да Бог с ним с фольклором! Речь о другом. О жизни моего дяди.

— Вот как? Вы думаете, покушение на его жизнь может повториться?

— Я не думаю. Я точно знаю.

— Цинтия, дорогая… вы все еще под впечатлением вчерашних страхов…

— Доктор, вы ничего не знаете. Я не рассказывала вам об этих вещах, но теперь не могу молчать. За прошедший месяц это уже третье покушение на его жизнь.

— Вы серьезно?

— Да уж куда серьезней!

— Я весь — внимание.

— Первый случай произошел почти месяц назад. Я была вместе с ним и сама чуть не погибла. Мы с дядей возвращались из Ллэндидно в открытом «деляже», я сидела за рулем. Вдруг он крикнул, чтобы я остановилась и, не дожидаясь этого, сам нажал на тормоз, так что нас чуть не выбросило из машины. Мы прошли немного вперед и метрах в десяти обнаружили натянутую поперек дороги проволоку. Она была привязана к двум деревьям как раз на уровне шеи человека, сидящего в автомобиле. Если бы мы мчались с прежней скоростью, нам снесло бы головы этой проволокой.

Я внутренне содрогнулся.

— Самое странное, — продолжала она, — что дядя каким-то образом почувствовал приближение опасности. Видимость была скверная, туман, самый зоркий человек ничего бы не разглядел. Когда я начала его расспрашивать, он только улыбнулся и сказал, что его предостерег какой-то голос свыше.

— Ну а второй случай?

— О нем я знаю только из рассказа дяди. Это произошло не здесь, а в нашем лондонском доме, через пару дней после того, как вы с ним познакомились у леди Малмсбери-Крофт. Дядя вернулся домой раньше обычного и… он только мне рассказал о том, что его хотели убить… Но случай более чем странный…

— Почему?

— Видите ли… По словам дяди, его комнату каким-то образом наполнили ядовитым газом. Но дело в том, что… как бы это сказать… на него газы не действуют. Вы, наверно, слышали ту историю… ну, из его военной эпопеи…

Этот второй случай не показался мне очень уж достоверным. У графа явно было что-то не в порядке с психикой. Эта маниакальная идея, что его якобы хотят отравить газом… И вторая навязчивая идея: насчет собственной неуязвимости.

— Ничего удивительного, что в такой обстановке у него нет ни малейшего желания калякать со мной о каких-то мистиках семнадцатого века, — сказал я со вздохом. — Думаю, другой на моем месте не принял бы его приглашение.

— Это было бы не по-джентльменски, — заметила Цинтия.

— Теперь-то я понимаю, почему из моего револьвера вынули патроны, почему рылись в моих вещах. Мы с Мэлони находимся под постоянным наблюдением, нам не доверяют. Я должен был бы сразу догадаться об этом и уехать, но мне и в голову не приходило ничего подобного. Невероятно!

Цинтия бросила на меня взгляд, полный отчаяния.

— Боже мой, как это ужасно! И все-таки я прошу вас: давайте трезво оценивать ситуацию. Войдите в положение графа… Он ведь и в самом деле не знает, с какой стороны его подстерегает опасность. Останьтесь, умоляю вас. Я понимаю, какая это жертва с вашей стороны: остаться в доме, где на вас пало такое ужасное подозрение… И все-таки сделайте это ради меня. Удовольствуйтесь пока тем, что один из членов семьи Пендрагонов в моем лице полностью доверяет вам свою жизнь. Интуиция меня еще никогда не подводила… И дядя тоже считает: кто любит книги, не может быть плохим человеком. Но у него свои причуды. Вы не должны так строго судить его. — Она протянула ко мне руки. — Я вас очень прошу, не оставляйте меня одну! У меня никого нет. Дядя весь в своих делах, с ним не поговоришь, Осборн не в счет… Доктор, мне страшно в этом замке!

Я взял ее за руки и поклялся, что останусь рядом с ней. Я понимал, что мне далеко до лихого героя американских вестернов, который шутя расправляется с главарями нью-йоркского преступного мира, когда дама его сердца находится в опасности. Но тут ведь речь шла всего лишь о моральной поддержке, о том, чтобы не оставлять девушку наедине с ее страхами.

— Цинтия, а у вас нет никаких предположений, кто бы это мог покушаться на жизнь графа?

— Нет. Даже представить себе не могу.

— Может быть, наследники Роско? — спросил я, осененный внезапной идеей. Мне вспомнилась та подозрительная история, которую рассказывал Мэлони в лондонском ночном клубе.

— Кто-кто? — удивленно переспросила Цинтия.

— Разве вы не слышали об Уильяме Роско? — в свою очередь удивился я.

— Ах да, конечно… Это был друг дяди, очень богатый человек. Постойте-ка… я теперь вспоминаю, что моя тетя герцогиня Варвик как-то предупреждала, чтобы я не произносила этого имени при дяде… вот только не помню почему. Доктор, что вам об этом известно? Расскажите!

— Я и сам не очень-то много знаю. Только то, что мне удалось уяснить со слов подвыпившего человека.

— Расскажите все, что вам известно.