Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)

Отец - ревностный "нацист" протестант. В лютеровом учении сказано, что каждый обязан восхвалять Господа на родном языке, сообразно - народным обычаям. Поэтому Карлис наряду с Господом верил и в Велса - Повелителя Осени, и Ель - Королеву Ужей и все прочее - во что испокон веков верят балты.

Поэтому Господь для меня сохранил некие черты грозного иудейского Яхве, преобразившись на лютеранский манер в соответствии с - нашей этикой.

Господь для меня - этакий нелюдимый, ворчливый, угрюмый старик... Я знал одного такого.

Он жил на хуторе вблизи Вассерфаллена. Его не любили. Он всю жизнь копался на полоске его личной земли, не пил, не курил, с женщинами не общался, а с прохожими - не разговаривал. Да к нему и не ходил никто, кому нужен настолько - бирюк?

Три раза в год он приходил в Вассерфаллен, садился на скамью у нашего дома, развязывал холщевый мешок и... раздавал детям подарки. Видно, после долгой работы одинокими вечерами ему нечем было заняться и он всю жизнь вырезывал игрушечки для детей. Из обычных полешков.

Не знаю почему, - в его игрушки было приятно играть. Они как-то по особенному удобно ложились в руку и были... будто живые. У меня никогда не было сих игрушек, ибо...

Однажды Дашка хотела попросить себе куколку, но - я запретил. Мы были богаты, а игрушечек мало, так что - было б Бесчестно взять куколку бедной девочки. (Через много лет Дашка припомнила мне сей эпизод. Она вдруг сказала: "Хорошо, что ты тогда не дал мне обидеть крестьянскую девочку. За это Господь дал мне Счастье. Я - Счастлива!")

Старик сей погиб летом 1812-го. Напросился на Войну добровольцем, пришел из Вассерфаллена в Ригу и...

Может быть я ошибаюсь, но в моем понимании Господь - в чем-то этот мужик. Он всю свою вечную жизнь все время - трудится. Я не знаю, что он там делает, но мне кажется, что если он вдруг перестанет трудиться, то... Ничего не будет. Ни меня, ни вас, ни всей этой Вселенной...

Мы - будто та грядка под Вассерфалленом, на кою все время наступает Болото. Опусти руки Господь и - конец. Болото сожрет нас за считанные часы. Ну, - может быть - годы...

Мы, отсюда, не видим этой работы, ибо нам не суждено подняться над грядкой. И, иной раз, когда сильный дождь, иль нежданный мороз прибьет нам листочки к земле, мы готовы ругать Господа за то, что он - не поспел. Не укрыл. Не обогрел нас Теплом. А у него - рук на все не хватает.

Потом придет время и он отведет в сторону лишнюю воду из нашей бороздки, укроет нашу часть грядки какой-нибудь ветошкой и все у нас восстановится. Не надо только Бога гневить... Ибо все, что Он от нас требует - чтоб мы жили и процветали. Чтоб не было среди нас ни болезни, ни порчи...

Чтоб мы дарили ему Плоды наши и Господь насыщался ими и мог продолжать свой Вечный Труд. Наша Миссия - Созреть и порадовать собой Господа Нашего. И тем самым - Помочь Ему в Его Трудах.

А он за сие - иной раз побалует нас Игрушечкой, сотворенной Им в миг краткого отдыха. И Игрушка сия называется - Счастьем.

Но я отвлекся. Впрочем, приведу забавнейшую историю.

В январе 1826 года, когда началось следствие, в первый миг следователей набралось воз и маленькая тележка, но как стало ясно, что кого-то придется повесить - многие струсили.

В итоге следователей осталось лишь два. Я, потому что мне никто не посмел бы ни угрожать, ни - "мериться ростом", и - Саша. Ему страшен лишь - Страшный Суд, да и то - тем, что он вдруг не исполнит Миссии к тому времени.

И вот в Крещенскую ночь мы собрались на Тайный Совет, обсудить дальнейшую судьбу заговорщиков. Я хотел развалить дело, дабы в мутной воде кое-кто отошел в сторону. Кто-то давно был "моим человеком", кто-то сломался пред заварушкой, сообщив детали заговора, кто-то - сдал друзей и теперь надеялся на мое снисхождение. А еще, - у кого-то была сестрица, иль женушка и я (по известным причинам) не мог отказать моей "бывшей".

К тому же я требовал "вывести из-под топора" моих Братьев по Ложе "Amis Reunis", всю Ложу моего кузена Сперанского - "Великий Восток", и прочих моих друзей и приятелей.

С другой стороны, - в таких делах обыденны конфискации, а дележ чужих денег - азартное дело. Особенно, если учесть, что в Тайном Совете были родственники "декабристов" и в случае конфискаций всех волновало, - кому отойдет и сколько: что - казне, а что - родственникам.

Ради сих аппетитов и затеялось следствие. Моя служба знала подноготную любого бунтовщика и мною были уж оглашены приговоры участникам, но ради денег решилось выслушать заговорщиков и коль они сами... - тут-то приговоры и вырастут.

Мне претили прибыли с конфискаций, Саше - тем более (он судил "негодяев" из принципа). Остальные, как честные люди, дабы не смели сказать, что они - обогатились на казнях, отошли подальше от следствия.

По французской методе мы решились делиться на "злого" и "доброго". Мне проще было сказаться "злым", дабы впоследствии ни на кого не пала тень подозрения в сотрудничестве с моей фирмой, но...

Поэтому, когда до того дошла речь, я спросил у "напарника":

- "Кем ты хочешь быть? "Злым", или - "добрым"?"