Призвание: маленькое приключение Майки

— Спасибо, я буду ждать, — глаза тети Симы увлажнились. Странный народ, эти тети.

Страдалица поклонилась, будто артистка после выступления, и неуклюже попятилась. Кусты застонали, раздвинулись и с треском поглотили диковинного обитателя изумрудного леса.

Но чудо! Голос тети Симы остался при Майке.

Девочка пошла дальше, по извивам едва заметной тропинки, а за ней по пятам следовали заунывные слова:

— На скрипочке пиликала
Плаксивую мелодию,
И в унисон поскрипывал
У стеночки комодик мой…

Смычком возила, небылью

Томилась эфемерною,
Вился туман над мебелью
Крылами безразмерными…

Пылилась пыль, комод кряхтел

Под скрипочку рапсодию…
Упала мебель, отлетел
Мой дух, моя мелодия…

Тоскливый напев плохо подействовал на ребенка. Изумрудный лес жил свой истошной жизнью, а Майке вдруг сделалось холодно и одиноко.

Девочка вспомнила про Мойслу и Ратлу. Посторонний мир украл у них разговорные способности, но она чувствовала, что в чем-то большом и главном жужики остались прежними. Они были хорошими. Вот как и эта тетя, которой чего-то недодали.

Девочка покричала налево и направо, вперед и назад. Жужики не отзывались.

«Бросили на судебный произвол», — ей стало совсем грустно. Она захлюпала носом.

— Кап-кап. Капает, — послышался тихий вежливый голос.

Многосложный опенок

— Из Чесучовых? — спросил кто-то непонятно что.

— Из обыкновенных, — вмиг передумав плакать, сказала Майка.

— С кем не бывает, — участливо произнес неизвестный, и тут Майка заметила на пеньке симпатичный грибок.

Он был чудо, как хорош: с ярко-ржавой шляпкой, желтенькой ножкой, на которой завивалась тоненькая стружечка-носик, а по бокам ее — глазки, мелкие, но очень выразительные пятнышки, похожие на лесную труху. Грибок был такой приметный, что Майка удивилась, почему это он не бросился ей в глаза первой.

«Наверное, опенок», — подумала девочка. Из всех грибов, которые она знала, это название подходило желто-рыжему грибку лучше всего.

— Вас как зовут? — присев рядом, спросила Майка.

Грибок-милашка легонько покачался.

— У меня много имен, и все сложные — тебе, обыкновенной, наверное, не понять, — наконец вымолвил он.

«Какой многосложный опенок», — с уважением подумала Майка.

— Вы здесь что-то ищете? — осведомился гриб.

— От меня друзья убежали, — призналась она.

— Не рекомендую заводить друзей. Они вечно против кого-то дружат, — сказал Многосложопик (все название полностью и целиком Майка боялась выговорить даже в уме). — Я, например, обычно гуляю со свитой.

«Странно», — подумала девочка. На пеньке гриб был один, как перст судьбы.

— …Но сегодняшнее утро просто взывает к уединению, — добавил он, словно поняв невысказанный Майкин вопрос. Многосложопик был очень чуткий. — Вы любите поэзию?

— Мне нравятся пышные стихи, — призналась Майка. — Про высокие чувства. Чтобы была идея, и она непременно раскрывалась в самые неожиданные стороны, как карательная десница…

— Одобряю такой выбор, — перебил ее грибок. — Хотите, я удовлетворю ваше давнее желание? — он сделался совсем уж царственным. — Я исполню сочинение одного гениального автора.

Майка замерла: она еще ни разу не видела, чтобы сочинения исполнялись — обычно их писали, а в лучшем случае, из них зачитывались самые интересные места.

— «За Родинку»! — объявил Многосложопик. И начал:

— Клокотали грозы — под парами
В котелке готовилась трава.
Дед-грибник неверными ногами
Попирал священные права.

Закипал бульон в святую ярость,

А Грибник творил свои дела.
Не жалея молодых и старых,
Собирал безвинные тела.

Подсекал Грибов несчастных ножки.

Подрывалась почва. Но судьба
Погостила уж в его лукошке,
Возымела действие мольба.

Что ему земли святые силы?

Что ему Грибов погибших честь?
Шел Грибник. Земля его носила,
А Грибы готовились — на месть.

Он взрывал листвы слоистой темень,

Оставлял печальные пеньки.
Плохо знал Грибник грибное племя,
Что сочло уже его деньки.

Не видать ему цветущих маков.

Он попрал лесной авторитет:
«Разгляди! ведь Гриб неодинаков!
А потом уж кушай на обед».

Многосложопик коротко кивнул, показывая, что закончил.

— Мне очень понравилось ваше сочинение, — сказала Майка.

Она была вежливым десятилетним ребенком.