Призванные луной

— Если подождешь до середины дня, Адам будет способен ехать с тобой, а Сэмюэль что-нибудь разузнает о том, как твой молодой человек… Алан Маккензи умер. Сэм сегодня всю ночь проведет в лаборатории за вскрытием и изучением шприца. — Бран наклонился ко мне. — Это не твоя вина, Мерси.

Я пролила какао на футболку.

— Дерь… — Я прикусила язык. (Бран не одобряет бранные слова.) — Ты можешь читать мысли.

— Я знаю, как работает твой ум, — ответил Бран с легкой улыбкой, которая совсем не была самоуверенной. Сразу взяв бумажное полотенце, он смочил его над раковиной и протянул мне, а я тем временем отлепила футболку от тела: какао все еще горячее, хотя и не обжигающее.

И пока я промокала футболку и кожу у раковины, он продолжал:

— Если только ты не слишком изменилась — а это вряд ли возможно, — когда кому-нибудь больно, ты считаешь это своей виной. Мне Адам рассказал все, что знает, и никакого отношения к тебе это не имеет.

— Ха… ты точно телепат. Он в волчьей форме и говорить не может. — С футболкой я сделала все возможное, но пожалела, что у меня нет смены.

Бран усмехнулся.

— Уже может. Иногда перемена помогает нам быстрее выздоравливать. Обычно мы из человека становимся волком, но перемена в противоположную сторону тоже действует. Сэмюэль ему не очень понравился. — Улыбка Брана стала шире. — Прежде всего Адам выругался. Заявил, что Сэм любитель, а не профессионал. Что Альфа не имеет дел с теми, кто не умеет обращаться с ранами. И добавил, что у тебя иногда больше мужества, чем ума. — Бран указал чашкой на меня. — Кстати, я с ним согласен — именно поэтому я попросил Адама присмотреть за тобой, когда ты оказалась на его территории.

«Вот как, — подумала я, стараясь не выглядеть слишком ошеломленной. — Значит, Адаму было приказано опекать меня? Мне казалось, что наши странные взаимоотношения основаны на чем-то другом». Знание того, что Бран велел следить за мной, меняло окраску всех наших разговоров.

— Не люблю лгать, — сказал Бран, и я поняла, что не сумела скрыть реакцию на его откровения, — даже умолчанием. С самой жестокой правдой можно иметь дело, можно победить ее, но ложь уничтожает душу. — Он выглядел так, словно говорит на основании личного опыта. — Эта нелюбовь заставляет меня вмешиваться, когда следовало бы отойти в сторону. — Бран помолчал, как будто ждал ответа, но я понятия не имела, к чему он ведет. Он сел и сделал глоток какао. — Были такие, кто считал, что от тебя нужно скрыть правду о смерти Брайана.

Брайан — это мой приемный отец.

Я вспомнила, как проснулась однажды после Рождества, услышав на кухне низкий голос Брана. Когда я вышла из своей комнаты, Бран сообщил мне, что полиция нашла тело Брайана в реке Кутеней.

Вервольфу трудно совершить самоубийство. Даже серебряная пуля не в состоянии помешать самоизлечению. Эффективно отсечение головы, но его трудно достичь при суициде. Хорошо действует утопление. Вервольфы очень мускулисты и плотно сложены; даже если они хотят плыть, им это трудно, потому что, как у шимпанзе, у них слишком много мышц и слишком мало жира, чтобы держаться на поверхности.

— Кое-кто в стае хотел представить все как несчастный случай. — Голос Брана звучал задумчиво. — Мне говорили, что четырнадцать лет — слишком мало, чтобы воспринять мысль о самоубийстве, особенно сразу после смерти подруги Брайана.

— Ее звали Эвелин, — напомнила я. У Брана есть тенденция не обращать внимания на окружающих людей, словно их не существует. Сэмюэль однажды сказал мне, что это происходит потому, что люди очень хрупки и Бран видел слишком много их смертей. Я подумала, что если я в четырнадцать лет смогла справиться со смертью Эвелин, то Бран тем более.

Он бросил на меня подавляющий взгляд. Когда я не опустила глаза, как требует протокол, он скривил губы и спрятал их за чашкой.

— Действительно, Эвелин. — Он вздохнул. — Когда ты решила жить одна, а не возвращаться к одной матери, я с этим согласился: ты доказала свое мужество и имела право на выбор. — Он осмотрел комнату. — Помнишь наш последний разговор?

Я кивнула и наконец села. Даже если он сегодня не настаивает на соблюдении протокола, как-то неловко стоять, когда он сидит.

— Тебе было шестнадцать, — произнес он. — Ты была слишком молода для него — слишком молода, чтобы понять, что ему действительно от тебя нужно.

Когда Бран застал нас с Сэмом целующимися в лесу, он отослал меня домой, потом пришел на следующее утро и сообщил, что он уже переговорил с моей настоящей матерью и она в конце недели ждет меня. Он меня отправляет, и я должна собрать все, что хочу взять с собой.

Да, я собралась, но не для того, чтобы ехать в Портленд; собралась, чтоб бежать с Сэмюэлем. Он обещал, что мы поженимся. Мне не приходило в голову, что в шестнадцать лет невозможно выйти замуж без разрешения родителей. Несомненно, Сэмюэль нашел бы решение и в этом случае. Мы хотели перебраться в большой город и жить вне всякой стаи.