Призванные луной

Полицейский вернулся в свою машину, но подождал, пока я не закрыла Сэмюэля в фургоне, а потом проводил меня из парка до выезда на шоссе, так что я не могла остановиться и надеть носки. Терпеть не могу ходить босиком в теннисных туфлях.

Сэмюэль устроился на переднем сиденье и высунул голову в окно. Уши его от ветра прижались к голове.

— Прекрати, — велела я ему. — Скройся в фургоне. Он не обратил на это внимания, открыл рот и свесил язык. Немного погодя втянул голову и улыбнулся мне. — Всегда мечтала об этом, — призналась я. — Может, когда все это кончится, ты поведешь, а я высунусь в окно.

Он повернулся ко мне и положил передние лапы на пол между нашими сиденьями. Потом уткнулся носом мне в живот и заскулил.

— Прекрати! — прикрикнула я и хлопнула его по морде. — Это грубо.

Он отвел голову и бросил на меня насмешливый взгляд. Я получила возможность посмотреть на спидометр и убедиться, что не превышаю скорость.

— Ты станешь причиной аварии, Сэмюэль Ллевеллин Корник. Убери свой нос от руля.

Он фыркнул, дважды потрепал лапой мое колено — и снова прижался носом к пуговице на моем животе. На этот раз он увернулся от моей оплеухи и отскочил на сиденье.

— Моя татуировка? — спросила я, и он взвыл — басом. У меня под пупком вытатуирован отпечаток лапы.

Должно быть, Сэм увидел его, когда я переодевалась. У меня и на руках есть татуировки.

— Карен, моя соседка по комнате, изучала искусство. А деньги зарабатывала, делая татуировки. Я помогла ей сдать химию, и она предложила сделать мне татуировку бесплатно.

Два года, что я прожила у матери, я старалась казаться совершенной. Боялась, что если у меня не получится, я потеряю свой новый дом так же внезапно, как потеряла прежний. Тогда мне и в голову не пришло бы сделать что-нибудь такое нелепое, как татуировка.

Мать все еще винит Карен в том, что я перешла с инженерного дела на историю — что делает ее непосредственно ответственной и за мое нынешнее занятие, ремонт машин. Мать, вероятно, права, но сейчас я гораздо счастливей, чем если бы была инженером.

— Карен показала мне альбом со снимками своих татуировок, и в нем я нашла парня, который сделал себе волчьи следы от одного бедра до другого. Мне нужно было что-нибудь поменьше, и мы договорились об одном отпечатке.

Мать и семья знали, кто я, но не задавали никаких вопросов, и я прятала от них свою сущность койота, стараясь не выделяться. Это был мой собственный выбор. Койоты легко приспосабливаются.

Помню, глядя на спину этого парня, я поняла, что от других могу спрятаться, но от себя нет. Поэтому я попросила Карен поместить татуировку на самую середину тела, чтобы я могла хранить ее в тайне и в то же время чувствовать себя цельной. Наконец-то я пришла к согласию с самой собой, и больше не хотела быть ни вервольфом, ни человеком.

— Это след койота, — твердо сказала я. — Не волчий. Он улыбнулся и снова высунул голову в окно; на этот раз за нею последовали и плечи.

— Выпадешь, — проворчала я.

Глава двенадцатая

— Стая собирается, — сообщила я Сэмюэлю, медленно объезжая вокруг дома Уоррена, чтобы приглядеться. — Не знаю, многое ли ты помнишь, когда менялся, но Уоррен позвонил и попросил о помощи. Адам спит, и его невозможно разбудить… — Теперь, когда Сэмюэль в безопасности, я могу тревожиться об Адаме. — Это нормально?

Сэмюэль кивнул, и я почувствовала волну облегчения. Откашлявшись, я продолжала:

— Поскольку мы не можем доверять стае, я думаю, Уоррен постарается не подпустить ее к Адаму. Все было бы хорошо, если бы вторым в стае не был Даррил.

Это означает схватку.

Сэмюэль как-то рассказывал, что, несмотря на все физические преимущества, средняя продолжительность жизни вервольфа после перемены десять лет. Отчасти этот срок уменьшают те, кто, подобно моему старому другу доктору Уоллесу, должны быть устранены в первый же год жизни. Но большинство вервольфов погибает в борьбе за доминирование с другими волками. Я не хотела, чтобы сегодня что-то случилось с Уорреном или даже с Даррилом: если кто-то их них умрет — это будет моя вина. Без моей вспышки интуиции — или паранойи, — что в стае что-то неладно, Уоррен не стал бы пытаться не подпускать Даррила к Адаму.

Ричленд был тих, улица по обе стороны от дома Уоррена уставлена машинами. Проезжая, я узнала „Мустанг 67“ Даррила: стая уже здесь. Я припарковалась в квартале от дома и побежала назад рядом с Сэмюэлем.

Под навесом крыльца дома Уоррена стояла женщина. Ее черные-черные волосы были забраны назад в конский хвост длиной до талии. Увидев меня, она сложила гладкие мускулистые руки и расставила ноги. Она преподаватель химии в Ричлендской средней школе и подруга Даррила.

— Ауриэль. — Я поднялась по ступенькам и остановилась рядом с ней.

Она посмотрела на меня.

— Я сказала Даррйлу, что ты ничего плохого Адаму не сделала, и он мне поверил. Сказала, что ты не стала бы действовать против стаи. Но тебе придется кое-что объяснить.