Призванный

Ребенок проворно соскочил с рук и быстрыми шагами подбежал к окну, проворно забираясь на подоконник. Ловкий мальчишка. Эрик тоже любил в детстве куда-нибудь влезть, чему Натали была не очень рада. Постоянно ободранные коленки, сломанная рука. Ох, сколько же всего мы пережили в детстве. Несмотря на то, что у других детей Осирис чаще всего эти годы выглядели совершенно иначе, я был необъяснимо рад, что наше детство отличалось от всех. Макс встал на подоконнике, прижавшись лицом к стеклу.

— Даже вот этого нельзя, дядя Бак?

Ладонь ребенка коснулась стекла, а сам он уже повернулся к нам. Бледные щеки окрасил румянец, ребёнок явно хотел опробовать новую игрушку. Только мы с Беном не разделяли его энтузиазма. Мертвое здесь? Разве Валери не приказала им всем уйти? Разве они могли ослушаться приказа Хозяина? Они шесть сотен лет, гонимые голодом не вылезали из Пограничного леса, а тут через несколько минут после ее ухода уже стояли возле нашего домика.

— Макс, слезь, — сказал я, делая шаг вперед, иди сюда.

— Но он что-то говорит, дядя Бак! — пробубнил мальчик, снова поворачиваясь к стеклу, — Это не собачка, дядя Бак.

— Слезай немедленно! — крикнул я, делая шаг вперед.

Бен опередил, подхватив парня на руки, он тут же стащил его с подоконника. Но собравшись сделать шаг назад, вдруг передумал, прилипая к стеклу. Очень плохо. Лазутчики опаснейшие из тварей. Гипноз. Могут ли они делать это через стекло? Сделав шаг вперед, я зажмурился.

— Бак, стой. Парень прав. Он какой-то, — Бен повернулся ко мне, — странный. Просто стоит, достаточно далеко, подняв высоко руки. В своем обличии.

— Он показывает, что не трогает потоки, — сказал Макс, касаясь ладонью стекла, — он хочет говорить, дядя Бак, — синие глаза ребенка внимательно проследили за каким-то движением, — с тобой.

Бен кивнул, поворачиваясь ко мне. Здоровяк явно был взволнован, но не напуган. Интересно.

— Он указывает сейчас рукой ровно туда, где ты стоишь, — слова Бена что-то зацепили внутри.

Если они не могут ослушаться своего Хозяина, то эта тварь тут только если ее прислала Валери. Но зачем? Ведь можно просто позвонить, ну или вязаться с Максом в конце концов. Хотя в этом была логика. Рядом с ними находится Оливер, которому разве только больной окончательно на голову станет доверять.

— Макс, а других, — я сглотнул ком, вставший в горле, — таких там нет?

Ребенок отрицательно покачал головой.

— Дядя Бак, он ждет, — ребенок недоуменно посмотрел на меня.

— Да, Бак. Он просто стоит на месте, двигается, если необходимо, очень медленно. И держит руки поднятыми, хотя, кажется, что это ему не очень привычно, — Бен как-то странно кинул взгляд за стекло, — ты видел когда-нибудь лазутчика с поднятыми вверх руками?

Конечно нет. Если я не сошел с ума, то это знак. Ведь для нападения и поиска пищи тварям не требовалось задирать руки. Даже скорее наоборот. Мертвое всегда клонилось ближе к земле. Но поднятые вверх руки с открытыми ладонями, вряд ли такое требовалось для их выживания. Вздохнув поглубже, я выложил Книгу на стол, беря вместо нее кинжал. Чтобы не случилось, подвергать их всех опасности я точно не мог. Пока не передумал, шагнул к двери, берясь за ручку.

— Я выхожу, вы — закрываете дверь. Макс, пожалуйста, если почувствуешь других — кричи, но не выходите наружу. Я надеюсь, что это от Валери.

— Я тоже, — проговорил Бен, поворачиваясь к окну.

Шагнув за порог я вздрогнул, от потока воздуха, ударившего в лицо. Напряжение будто сковало каждую мышцу, от чего даже такое мимолетное касание вызвало бурю эмоций. Сжав посильнее кинжал, я решительно двинулся вперед, где на горизонте виднелась фигура лазутчика. Та еще тварь. При таком ярком солнце я никогда их не видел, и лучше бы никогда и не смог. Желудок подскочил внутри, делая кульбит, но я сглотнул слюну, прогоняя нахлынувшую тошноту. Бесцветные глаза твари с черной точкой зрачка внимательно наблюдали за мной. Внезапно его рука вытянулась вперед, от чего я остановился.

— Нлзя, — рот твари открылся, обнажая острые, но очень редко расположенные, зубы, — стой.

— Я понял, — кивнул, внимательно наблюдая за тварью, — все, остановился.

Лазутчик медленно коснулся острым когтем своего лба. Темная кожа поехала, а я подавил желание отвернуться.

— Опснсть, — лазутчик постучал по своему лбу, — еда, нт блже. Влри говрить, — мертвое нахмурилось, — тжло говрит.

— Да, я понял, мне нельзя ближе, потому что я для тебя еда, а Валери попросила что-то сказать, так?

Лазутчик кивнул, но тут же нахмурился, обдумывая что-то. Вторая рука мертвого медленно опустилась на горло, сжимая. Бесцветные глаза чего-то ждали от меня, а я был ужасно зол на все эти ребусы.

— Тжло говрит так, — произнес лазутчик, снова привлекая внимания к своей голове, с усилием стуча по лбу, — умнй Нстр, — я нахмурился, пытаясь разобраться в его речи, — глд не давт говрит. Слв тут, — он снова постучал по лбу пальцем, выжидающе глядя на меня.

— Так, тебя зовут Нестор? — лазутчик кивнул.

— Умнй Нстр, — мертвое нахмурилось, словно слова приносили ему боль.