Призванный герой защитит наследницу!

Постепенно, я опустошил тарелки с деликатесами, и почувствовал необычайный прилив сил. Девчонки из номера так и не вылезли. Или, по крайней мере, не вернулись в ресторан…

А вот меня постепенно начинало тянуть на приключения. Бутылка местного «вина» пустела, а моя голова полнилась идеями различной степени отмороженности.

Можно поймать ещё какую-нибудь симпатичную официантку и отвести её в номер. Можно пригласить эльфийку-певичку на танец. Можно сходить в баню…. В общую. В женскую, хе-хе… Можно вызвать на дуэль того хмыря, который недобро пялится на меня из угла зала. Или просто рожу ему набить. Хм, а симпатичная девчуля рядом с ним сидит… И сиськи у неё отпадные. А-ну ка, пойду познакомлюсь!

Я уже собрался подниматься из-за стола, как в зал вошли Тома с Софией. Пришлось пока отбросить идею поиска приключений.

Мы заказали себе ещё порций… Снова ели, снова пили, я выдавал раз за разом всё более абсурдные тосты, потом к этому подключились девчонки. Причём если София несла какую-то милую невинную дичь, то от наших с Томой тостов у герцогини краснели уши.

Затем мы переключились на байки и анекдоты.

Истории Софии были по-детски смешными и наивными и в основном касались времени, проведённого в магической академии на родине. Складывалось ощущение, что детей высшей знати там держали в каких-то слишком тепличных условиях. Какие-то детские обиды, тупые конфликты, кто за кем подсматривал в купальнях, дуэли до первой крови, громкие признания в любви, нагоняи от родителей и полный запрет на что-то более тактильное, чем держаться за руки…

Истории Томы наоборот были полны грязи этого мира. Несправедливые сборы с крестьян, ранняя смерть родителей, разборки с бандитами, становление авантюристкой, погибшие товарищи, попытки насилия со стороны более сильных авантюристов и мелких аристократских детишек в адрес Томы и её подруг. В основном, крайне неудачные попытки. В основном…

А потом мы как-то перешли на богов. Я в этой теме вообще не шарил, а вот Софии было что рассказать. Правда рассказывала герцогиня заплетающимся языком, а я слушал по принципу — в одно ухо влетает, в другое вылетает.

— Главное, шо я понял. Антара — сучка, а Хор — мудак, — выдвинул я революционную теологическую гипотезу.

Про необходимость фильтровать базар к этому моменту я уже полностью позабыл.

— А чойта Хор… Ты чо на нашего покровителя гонишь! Дурной чемпион! — воскликнула Тома и стукнула кулаком по столу.

Столешница, кажется, треснула.

— А то… Этот мудила многоголосый мог, например, предупредить тебя о нападении минотвара… И твой дед бы жил!

— Идиот!

Я и правда идиот. На трезвую голову у меня хватало мозгов не поднимать эту тему… Но сейчас я был в состоянии «говорю что думаю, не думаю что говорю». Только слова, сука, не воробей…

Но дальнейшие слова Томы меня удивили. Не было злости, не было обвинений.

— Ты вообще знаешь, что такое Хор? — крайне серьёзно спросила Тома.

— Нет.

— Хор покровительствует воле разумных. Желания, стремления, амбиции, развитие, принципы, идеалы... Любое разумное существо имеет их, и даже некоторые монстры. Разум — это движение вперёд, это противление природе, естественному хаосу… Эта черта общая у всех разумных. Поэтому Хор говорит разными голосами, нет, Хор, и это и есть бесчисленное количество разных голосов, разных сущностей, разных душ, разных принципов, желаний и стремлений. Их всех, всех нас, объединяет то, что мы движемся вперёд. Некоторые могут остановиться. Сломаться. Впасть в стагнацию. Их голоса замолкают, танец их жизни прекращается, даже если тело живёт… Но важно общее стремление. Жизнь — борьба. С собой или с другими, или со всем миром… И как бы я не любила своего деда… — по щекам Томы покатились слёзы, а я даже сквозь затуманенное алкоголем восприятие почувствовал себя конченным мудаком, — Но он остановился. Он перестал бороться. Перестал двигаться. Старость… бич людской. Мне тяжело это говорить, но… Зачем спасать того, кто уже мёртв, просто ещё не лёг в гроб?

— Прости, Тома. Что-то на меня нашло… Надо завязывать с пьянством.

Авантюристка молча плеснула себе в бокал «зелёного дракона», затем налила нам с Софией. Подняла бокал и сказала:

— За движение вперёд… чего бы оно нам не стоило.

Я опустошил бокал залпом. Девчонки выпили кто сколько смог… Но им явно было многовато. София так и вовсе рыгнула, рухнула лицом в салат, и засопела. Пришлось аккуратно поднять её голову и переложить на стол… А то ещё задохнётся…

— Движение… — сказала Тома, — Эт самое. Пошли подвигаемся!

— Шо, опять? — удивлённо взглянул я на девушку.

Тома вернула мне совершенно шальной взгляд, и сказала:

— Да не так, похотливое животное… Танцы! София столько трындела про эти свои потанцульки в своей академии… Я тоже хочу танцевать!

После чего кинулась на меня.

— А спеть ты не хочешь? — спросил я, ловя девушку в свои объятия.

— Хочу, — твёрдо ответила Тома.

— Значит, будешь петь.

Я повернулся к сцене, на которой всё так же играли музыканты и пела эльфийка.

— Слышь, остроухая! — громко крикнул я, — Моя подруга хочет петь! И она будет петь! Посторонись-ка!