Призванный. Возможно, баллада. (СИ)

Неожиданно осознаем, что вернулось ощущение опасности. Как в самом начале, на выходе из глиняного карьера. Левая ладонь инстинктивно приподнимается и выдвигается чуть вперед, правая неподвижно обвисает, сохраняя минимальное расстояние до рукоятки ножа в голенище.

Что-то резко ударяет между лопаток. Тело само исполняет разворот на опорной ноге, одновременно выбрасывая левую руку в трофирующем блоке. Правый кулак застывает на бедре. Но цуки наносить некуда. То, что ударило, уже валяется у наших ног. Зеленая саранча сантиметров пятнадцати длиной, можно сказать, маленькая. А где остальные? Им же положено тучей перемещаться.

Но в притихшей округе совершенно пусто. Видимо, отбилась от своих где-то в Такла-Макане, потом летела-летела-летела и уткнулась головой прямо в спину Брайана, идущего по заброшенному шоссе к дальним полигонам на свидание к ведьме. Что ж, бывает. Если кто считает по-другому, пусть попробует первым бросить в нас камень. На всякий случай вытягиваем именное оружие из ножен. Желающих посоревноваться, однако, не находится. Как хотите. Засовываем нож на место и двигаем дальше.

В конце дорога вовсе не обрывается, а даже разветвляется. Во-первых, в самом деле резко сворачивает вправо, выписывая затем зигзаг и переставая просматриваться, а во-вторых, пройдя сквозь прикрытые ажурные ворота, продолжается уже по огороженной территории чего-то, возможно, искомого хозяйства бывшего заповедника.

Проржавевшие ворота толкать не рискуем. Завалятся – объясняй потом, что Брайан не вредитель, а лишь в гости заглянул. Просто просачиваемся в заборную прореху.

Видимо, попадаем по адресу, потому как нас тут же встречают. Из кустов слева выметывается оголтелая стая шавок и пытается взять в кольцо, всячески понося на своем визгливом языке. Отступаем спиной к забору, не давая зайти сзади. Вцепится еще какая сдуру в штанину. Обслюнявит, а то и порвет.

Ждем предводительницу.

После пяти минут хоровой поносной из тех же кустов появляется сгорбленная старуха с суковатой палкой и крючковатым носом. Ведьма – это, пожалуй, эвфемизм, карга – куда точнее.

– Цыц! – произносит старуха негромко, и шавки смолкают. – Зачем пожаловал?

– По делу, – коротко отвечаем мы.

Ее реплика не длиннее:

– Излагай.

– Кое с какими материалами краеведческого музея надо ознакомиться.

– Вот как, – удивляется она. – И с какими же именно?

– Фенологический дневник хочу полистать.

– Спохватились, выходит, – усмехается старуха. – Раньше надо было тревогу бить. А то гром не грянет, мужик не перематерится. Ты чьих, кстати, будешь?

– Ничьих, сам по себе.

– А откуда?

– Издалека.

– Ну-ка, дай посмотреть.

Старуха приближается и заглядывает в глаза. У нее самой они вовсе не выцветшие и не слезящиеся. Темные и глубокие. Чтобы оторваться по собственному желанию, потребовалось бы приложить усилие. Но мы и не пытаемся, выдерживаем, не моргнув. Как же определишь код допуска без сканирования сетчатки? Хорошо еще, изучение узоров на ладонях пропустили.

– Ладно, – говорит она через полминуты, – пойдем в дом.

В сопровождении шавочного эскорта следуем за ней через кусты, выбираемся на поляну с длинным бревенчатым домом и поднимаемся на открытую веранду. Шавки останавливаются у подножия крыльца.

Старуха кивает на пластиковый стул по другую сторону столика. Сама опускается боком на ближний, продолжая опираться на свою суковатую палку.

– Все подряд будешь читать?

– Мне нужно то, что касается охотничьего племени.

– А изменение климата и поведения животных в предшествующие годы к делу, по-твоему, не относится?

– А что с ними?

– Укорачивающееся лето и лопающиеся трубы зимой, исчезающие местные виды и забредающие в здешние края, к примеру, песцы. И все это под несмолкающие крики про наступающее потепление.

Глубокомысленно морщим лоб и выдвигаем нижнюю губу.

Глобальные проблемы не наш профиль, нам бы только одну частную разрешить. Тщательно выверенным ударом.

– Ладно, – вздыхает старуха, – видимо, время осознания еще не настало. Но слова мои запомни, пригодятся. А пока я буду номер тебе искать, сходи за сипушонком.

– Кто таков?

– Детеныш сипухи, понятно.

– А сама она из каких?

– Из совиных, если не вдаваться в тонкости. Лучше бы его, конечно, брать ночью, когда мамаша охотится, но в темноте ты дупла не найдешь, новолуние нынче.

– И в какой стороне дупло искать?

– Пойдешь по центральной дороге, как она закончится, входи в лес и смотри под ноги. Возле нужного дерева наткнешься на погадки.

– От слова гадать?

– От слова гадить, грамотей. Совы свою добычу целиком глотают. Чего не сумеют переварить, в основном кости и шерсть, назад отрыгивают. Высунувшись из дупла. Так что у корней обязательно эти комочки увидишь. Прежде чем взбираться, шумни, пусть мамаша заранее вылезет. Особо бросаться на тебя не должна, но все ж не мешкай. Бери одного, спускайся и уходи побыстрее. Долго гнаться она не станет, других птенцов не бросит.

– Ладно, только ты псиц своих придержи, в одиночку мне сподручнее.

Встаем и направляемся к выходу.

– Они и так не пойдут. А для сподручности мешок возьми, вон на балясине.