Призыв

— «Седина в бороду»? (Паша).

— Идите нафиг! Соло, что они обзываются? — Аня вытащила за горлышко бутыль ноль-семь, в которой качалось что-то густое, непроглядно-черное. Соло глянул на черно-алую этикетку и раскатисто захохотал.

— «Черный Доктор» — эким кара! Не знал, что его еще делают. Спасибо, Анечка. Кстати, познакомься: Маргарита.

Аня пробормотала «оч-приятно» и уставилась на нее огромными глазами. Сначала на нее, а потом на Соло. Что, это действительно так опасно? Ну и не связывались бы со мной, подумала Марго.

Потом пришел парень, которого называли Антоном, а за ним старик и старушка, похожие на королевскую чету в изгнании, а потом еще кто-то, и Лара принесла еще один прибор, и к тому времени все уже выпили по одной за хозяев. Плов оказался совершенно непохожим на тот, что продается в ларьках. «И спал бы — ел бы», — смешно сказал про него Паша. Золотисто-желтый, он благоухал травами и жареным мясом, и еще Марго попались настоящие ягоды, две красных и одна черная, которые она из осторожности есть не стала.

Потом еду и тарелки расставили по боковым столикам, снова открыли вирт-эволюшн, и Евгений с Майком принялись рассказывать про него Айше. Включили нырялку, стали показывать слои — кто плавает наверху, кто в толще воды, а кто ползает по дну. Плавало и ползало многое — были тут и змеи с плавниками, и челюсти с хвостиками, и крабы с хвостом как у скорпиона, и обычные, но изумительно нарядные рыбки, и черные, глубоководные, со светящимися пятнами. Буйная ли фантазия друзей Соло или компьютерная эволюция создала все эти чудеса виртуальной природы, но, действительно, попадалось такое, что могло отразиться на психике. Например, лилово-оранжевый слизняк величиной с ладонь Марго, весь покрытый, будто мехом, тоненькими подвижными стебельками с бусинками глазок. Айша посмотрела, как меняется погода (насколько поняла Марго, в соответствии с реальными параметрами где-то в Карибском море), как колеблется численность отдельных тварей и их групп, и принялась делать собственную рыбку. Марго постояла рядом, но ей не удавалось вклиниться ни с каким вопросом — кажется, ее просто не замечали.

Соло и Паша сидели в креслах под картиной с собаками. Паша что-то увлеченно рассказывал, судя по повторяющимся «тут у меня любовная сцена», «он у меня решил», «она у меня такая» — пересказывал содержание своей «вещицы». Соло качал на ладони рюмку коньяка с видом кротким и терпеливым.

Аня с королевской четой устроились в эркере, у окна. Старички беседовали, Аня слушала.

— Почему-то нам трудно представить повествовательное предложение без подлежащего и сказуемого, — звонким голосом говорил старичок.

— Леша, а не потому, что это естественный способ описания природы вещей? Предметы — «что», их действия или действия, производимые с ними — «что делают».

— Я не в состоянии, ручка моя, небо синее, собака — животное…

— Россия — наше отечество, смерть неизбежна. Ты на что намекаешь?

— Только на то, что не все сказуемые непременно обозначают действия. Что касается самого понятия о подлежащем и сказуемом — точнее, о существительном и глаголе, — они обусловлены структурой человеческого мозга.

— Ты сам понимаешь, что говоришь? — насмешливо спросила старая женщина. — Анечка, вы его понимаете?.. И я тоже не совсем.

— Объясняю, милые дамы. Был пациент, назовем его Джоном. После операции — удаления аппендикса, кажется, — оторвавшийся тромб повредил небольшой участок его мозга. Симптомы были причудливыми. У него полностью сохранилась речь — говорил нормально, слова не забывал, и со зрением тоже все было в порядке, но он больше не мог идентифицировать объекты. Не узнавал близких. Когда ему показывали морковку, говорил: может быть, это кисточка? Козу не мог отличить от собаки, хотя догадывался, что это животное. При этом, если его спросить, что такое морковь, подробно рассказывал, что это оранжевый корнеплод конической формы, с зелеными листиками — а, так сказать, в лицо ее не признать не мог.

— Ужас какой.

— Да, неприятно. Но к чему это я говорю: фактически, у него отключилась способность отвечать на вопрос «что?». В мозгу есть два пути обработки зрительной информации. Один отвечает на вопрос «что это?», другой — на вопрос «как и где?» — фактически, «что оно делает?» тоже. У бедняги Джона сломалось подлежащее. Вот тебе, Юлечка, и всё. Прошивка мозга, ничего более. Чисто программная вещь.

— Леша, а не может быть так, что мозг приспособлен для отражения реальности, а тем самым и язык? Как бы ты ни изощрялся, но в мире существуют объекты и изменения во времени — отсюда существительные и глаголы, вот тебе и все.

— Понимаешь, какая штука — мы не можем вообразить себе нечто другое, оставаясь внутри вот этого, — старичок постучал пальцем себе по лысине.