Призыв к оружию

– Сарказм больше подходит с’ванам. Я слышала, что вы говорили. Вы вполне здоровы.

– Кто же, если не вы. И третий исследователь, если вы помните.

– Припоминаю. Он говорил, я слушала. Мне нужно было исцелиться. – Она подошла поближе и посмотрела на него. – Я из первых рук знаю, сколько правды в ваших словах.

– Из-за того, что было с вами?

– Из-за этого, и не только. У меня было время подумать и понаблюдать.

Он резко вдохнул.

– Тогда мы вдвоем, может быть, лучше убедим других в том, что это опасно? Я склонен торопиться с этим. Если надо, доведем до Военного Совета. Поддержка немассудки и врача очень важна. Вы мне поможете?

– Я не буду этого делать, – ответила она.

– Но вы же согласны? – Он был озадачен. – Разве не вы предлагали убить Дьюлака и бежать из его системы? Разве вы забили?

– Нет. Но помогать вам не буду. Это не играет роли.

– Не понимаю.

– Конечно, не понимаете. Вы солдат. Но по уже известным вам причинам сейчас поздно что-либо менять. Может быть, когда мы только впервые столкнулись с людьми, можно было подарить им изоляцию, которой они хотели. Но сейчас они слишком интегрировались в наши силы, сделавшись неоценимыми на войне. Ваши товарищи-массуды говорили вам это. Другие народы, как мой собственный, держатся на расстоянии от людей, но уважают их за то, что они сделали для Узора.

– Это может измениться. Почему бы вам не помочь мне?

– Потому что, несмотря на мои или ваши личные сомнения и опасения, неоспоримо, что люди повернули ход боев. Они нарушили статус-кво, складывавшийся столетиями. Их можно назвать новой величиной в уравнении.

– Мы хорошо сражались и без людей. И сможем снова.

– Я уже пыталась сделать то, что вы предлагаете. Спокойно, в манере нашего народа. Мне удалось завязать важные связи, вызвать интерес тех, кто имел влияние в Совете. Я показывала им записи, рассказывала о собственном опыте, хотя для меня это было очень болезненно. Я нажила себе много хлопот. Тогда я узнала кое-что из того, что не всем известно, даже не всем членам Генерального Совета.

– Критическую информацию нельзя утаивать от Генерального Совета, – запротестовал Кальдак. Врач отнеслась к этому с юмором.

– Вы – воин, и вы – массуд. Среди своего народа вы известны как глубокий мыслитель. Но вы – не гивистам, не с’ван. Наивность – черта, желательная среди борцов. Правда в том, что мы проигрывали войну.

– Нет, – сказал Кальдак. – У обеих сторон были победы и поражения.

– Да, но по незаметным признакам Военному Совету было ясно, что через какое-то время Амплитур победит. Поражение можно было сильно отсрочить, но не избежать. Небольшая победа в одном месте оборачивалась большим поражением в другом. Эти сведения не сообщались широкому населению. Это было открытием для меня, и, должно быть, для вас тоже. После этого я склонилась к вовлечению людей в сопротивление, хотя не все можно было говорить о целях этого. Мне стало понятно, что в последние сто лет Узор начал проигрывать. Со своей сосредоточенностью на Назначении и умением манипулировать союзниками у Амплитура было преимущество, с которым не было надежды совладать по-другому мыслящим членам Узора. Это преимущество начало сказываться.

И тут появились люди. Они действуют по-другому, чем остальные виды. Явно нецивилизованные, они сумели развить высокую технологию. Они – такие, с какими Амплитур еще не сталкивался, продукт ненормальной эволюции. Посредственные художники и техники, они сочетают кое-какой ум с огромной склонностью к насилию. Их присутствие вдохнуло новые силы в войска и сбило с толку Амплитур. А тут еще какой-то необъяснимый механизм в их нервной системе, позволяющий им не только сопротивляться амплитурским ментальным пробам, но и бороться с ними. Таким образом, не только было предупреждено неизбежное поражение, но и произошел перелом в нашу пользу. Я не собираюсь преуменьшать опасность людей для нашей цивилизации, но ее прежде следует спасти, а потом уже думать о теоретических угрозах. При этих обстоятельствах у Военного Совета нет иного выхода, как максимально увеличить количество людей-добровольцев. Если можете предложить им замену – пожалуйста.

После долгого молчания он ответил:

– Понимаете ли вы реальную опасность? Не в том же дело, что они – хорошие бойцы или психически независимы. Дело в том, что они любят драться, даже упиваются этим. Тысячелетиями они пытались подавить эту природную склонность, так как им приходилось воевать друг с другом. Теперь у них внеземной противник. Им больше не нужно сопротивляться природным склонностям. – Он помолчал. – Так случилось и с моим другом. Его вы помните.

– Не важно. Как бы там ни развивалась война, ни я, ни вы не сможем разобраться в отношениях с людьми. Историки нас рассудят. Я только хочу сказать вам, что выбора нет.

– Надо попытаться, – настаивал Кальдак.

– Попытаться – что? Люди теперь о нас знают. С каждым днем они все лучше узнают нашу технику, нашу тактику, нашу стратегию, нашу цивилизацию. Их не вышлешь домой силой. Другого пути нет.

– Да и не требуется крайностей. Достаточно только прекратить транспортную связь с Землей.