Призыв мёртвых

— Если тебе нужен я, Гориан, приди за мной сам! — Он склонился над клетью, чтобы взять следующую флягу. Толпа мертвых качнулась и двинулась вперед. — Ну, Пол, — пробормотал Дел Аглиос, — теперь дело за тобой. Опять.

* * *

Седьмой отряд окениев удерживал пристань и основание южного форта. Когда огонь погас, по шатким настилам, сброшенным с подошедших к причалам цардитских кораблей, на берег валом повалили мертвые. Метательные машины форта осыпали сгрудившиеся в гавани вражеские суда камнями и зажигательными снарядами, но мертвецы, несмотря на понесенный урон, прибывали и прибывали, повергая в трепет сердца защитников.

Новые и новые корабли вливались в горловину гавани. Мертвецы, сброшенные с кораблей или ушедшие с ними на дно, порой тоже появлялись на поверхности, карабкаясь по спускавшимся к воде металлическим лестницам, расположенным вдоль отвесной стены гавани. Для некоторых людей одного лишь этого невероятного зрелища оказалось более чем достаточно. Обратившихся в бегство было столько же, сколько и мертвецов, выбравшихся на сушу. Сотни!

Схватив мертвеца, Кашилли переломил ему хребет о колено, отшвырнул тело в сторону, поднял молот и обрушил его на макушку другого мертвого. Череп разлетелся осколками костей и брызгами мозга, но тело, сброшенное на землю, продолжало дергаться и корчиться. Кашилли пинком отправил мертвеца в воду, однако вместо него уже приближались три десятка других.

— Ну, давайте! — Он поманил их к себе. — Хоть по одному, хоть всем скопом. Мне без разницы.

Сражавшийся рядом с ним Ильев являл собой полную противоположность грубой бычьей силе Кашилли. Демонстрируя просто акробатическую ловкость, он с разворота так залепил ногой в диафрагму гестернскому ополченцу, что тот, полетев как пущенное из катапульты ядро, сбил назад в воду еще двоих. Имея для маневра всего полшага свободного пространства, Ильев поднырнул и с размаху нанес кузнечным молотом удар по коленям следующего мертвеца, раздробив коленную чашечку. Мертвец согнулся, и Ильев, отпрянув, обрушил зажатый в другой руке топор ему на крестец. Ноги мертвеца дернулись в последний раз, и он затих.

По всей длине и ширине пристани пронесся вздох. Ильев замер — неожиданно все сошедшие на берег мертвецы застыли на месте. Кашилли, расхохотавшись, сбил молотом сначала одного неподвижного врага, потом другого. Разя налево и направо, он начал врубаться в тесную толпу стоявших бок о бок мертвых, однако Ильев криком предупредил его, чтобы тот не увлекался.

Сам Ильев заглянул в глаза мертвеца, стоявшего прямо перед ним. Это был труп примерно месячной давности, сильно разложившийся, с полусгнившим лицом, в котором копошились черви, испускавший едкий смрад. Однако глаза, хотя, казалось, там могли быть лишь пустые глазницы, каким-то образом сохранились, и Ильеву почудилось, что он увидел в них мгновенную растерянность, сменившую бесконечную боль.

Мертвец открыл рот. Точнее, все они разом разинули рты, издав дрожащий крик. Тела затряслись и задергались так, что покрывавшая их плесень и слизь стала стекать по ногам вниз, расплываясь по бетону причала.

— Назад! Все назад! — скомандовал Ильев.

Седьмой отряд повиновался. И тут со стороны гавани, привлекая внимание к вражеским кораблям, донесся оглушительный треск. Ильев слышал, что ломается дерево, но сначала не смог ничего увидеть.

— Там!

Кашилли указывал туда, где по ворвавшейся в гавань триреме стремительно распространялась зеленая плесень. Она расползалась по бортам и палубе, взбиралась по мачтам, расплывалась пятнами по парусам. Тугая парусина обвисала и разваливалась на куски прямо на глазах. Соприкосновение с лишайником и плесенью порождало стремительный процесс гниения — корабли, с резкими звуками выдиравшихся из досок гвоздей, стали один за другим разваливаться на части и погружаться в воду. Люди на берегу разразились радостными криками, но Ильев понимал, что это вовсе не победа.

— Это новое оружие! Все назад! Быстро назад!

Адмирал метнул взгляд налево и увидел, как мертвец, потянувшись, схватил за руку зазевавшегося легионера, обрызгав его липкой слизью и плесенью. Тело солдата мгновенно покрылось растекшейся по нему отвратительной, склизкой буро-зеленой пленкой. Он кричал, пока она не добралась до его рта и глаз, не обволокла его сердце. А потом повернулся против своих товарищей.

— Сюда! Сюда! — закричал Ильев, увлекая людей назад, в направлении форта. — Не позволяйте, чтобы они прикасались к вам!

Ильев испугался. Может быть, впервые в своей жизни. Гадкое, отвратительное чувство. Легионеры и стражи гавани умирали от безудержно распространявшейся заразы. Пристань очистилась от людей. Никому из успевших увидеть последствия новой атаки и в голову не пришло задержаться, чтобы попытаться ее остановить. Паника распространялась даже с большей скоростью, чем плесень. Давя друг друга, люди устремлялись через портовые дворы и разбегались по прилегающим улицам. Звуки сражения уступили место диким воплям ужаса, за которыми следовал тяжкий топот тысяч ног.