Призыв мёртвых

Ардуций повернулся на голос. Оссакер пришел в сознание и даже выпрямился, опершись на дерево, ожившее благодаря одному лишь его присутствию. Он находился на расстоянии вытянутой руки от прикосновения смерти.

— Разве нет, мой болезненный приятель? — Смешок Гориана дрожью разнесся через землю. — Ты боролся со мной. Ты оказался упорней, чем я думал. Но ты не обладаешь безграничной силой. А я обладаю. Для того чтобы управлять природными стихиями, мы должны слиться с ними, стать ими. Бог должен обладать абсолютной властью.

— Если кто тут и болен, так это ты, — вмешался Джеред. — И именно ты умрешь.

Гориан моргнул и воззрился на Джереда. Тихий вздох пробежал по рядам окружавших их мертвецов, продолжившись в траве у них под ногами.

— Ты смертный, и я могу прервать твою жизнь в одно мгновение. Мой народ ожидает лишь моего повеления, и даже хваленый казначей Джеред не сможет устоять против такого количества.

— Ну так чего ты ждешь? Чего ты хочешь?

— Иди к нам, мама. Тогда он отпустит меня. Он обещал. — Слова Кессиана прозвучали жалобно и повисли в воздухе.

Слова невинного ребенка. Грудь Миррон вздымалась и опадала.

— Нет-нет, любовь моя, нет! Он лжет тебе. Не верь ему, сразись с ним. Пожалуйста!

Джеред подскочил к ней, чтобы хоть как-то утешить, стараясь в то же время не упускать из виду мертвых. Между тем Ардуций уловил в жизненной карте Гориана новую пульсацию — пульсацию желания.

— Но это то, что должно случиться, — изрек Гориан. — Мы должны воссоединиться и стать семьей, как и должно быть. Мы те, кому предначертано править этой землей, и мы можем позволить себе милосердие. Можем щадить тех, кого любим. Миррон, приди ко мне. Приди к нам.

— Не двигайся! — закричал Джеред, увидев, что Миррон подалась вперед. — Не шевелись! Он всех нас убьет!

— Нет, если Миррон придет ко мне, — возразил Гориан, уже без недавней вкрадчивой мягкости — сейчас его голос куда больше напоминал прежнего заносчивого юношу. — Тогда мы не причиним вам вреда. И вообще, неужели ты хочешь помешать Миррон прикоснуться к ее сыну?

Миррон, обвисшая в объятиях Джереда, шепнула ему что-то на ухо, и он разжал руки, хотя его взгляд умолял ее остаться. Она оглянулась на Ардуция, на ухитрившегося-таки доковылять до него Оссакера. Глаза ее были полны безграничного отчаяния.

Страстная тяга к сыну слилась с ее одиночеством и оставила в душе пустоту, которую могло заполнить только его прикосновение.

— Нет, Миррон, не делай этого. Ты не можешь!

Ардуций почувствовал, как вцепился в его руку Оссакер, и оба они потянулись к ней, умоляя остаться с ними.

— Во имя общего блага, иногда кто-то должен идти, — сказала она.

— Но не к нему же, — прохрипел Оссакер, выталкивая слова из горла. — Он обманет тебя. Он всегда тебя обманывал!

— Я не покину своего сына!

Джеред повернул голову с таким выражением, будто понял, но это было не так. Какие бы слова ни произносила Миррон, он истолковывал их неправильно.

— Мы должны жить, чтобы сражаться, — сказал он.

Ардуций покачал головой.

— Это будет уже не жизнь.

Миррон встала и глубоко вздохнула. Гориан и Кессиан смотрели на нее. Взор Гориана выдавал триумф. Глаза Кессиана — только тоску.

— Миррон!

Она обернулась в последний раз.

— Все будет хорошо, Ардуций. Я обещаю.

Гориан лучился торжеством.

Миррон провела ладонями по своему прошедшему сквозь огонь телу, машинально убрала с лица воображаемые волосы и, быстро преодолев небольшое расстояние, отделявшее ее от Гориана, возложила руку на его голову.

ГЛАВА 67

859-й Божественный цикл, 12-й день от вершины генастро

— Не получается, не получается! — В срывавшемся на визг голосе Йолы звучало отчаяние. Она кричала, даже пытаясь вершить дело. — У меня ничего не выходит, контакт не получается!

С грохотом срабатывали механизмы дворцовых катапульт. Камни со свистом падали в гуще приближавшихся мертвецов, а внутренний двор поглощала паника. Граждане отчаянно толкались и отпихивали друг друга, всеми силами стараясь прорваться к входу и бежать в сады, хотя это, конечно, едва ли являлось надежным путем к спасению.

Охрану фонтана усилили. К остаткам отряда Ильева присоединился Васселис во главе сотни воинов гвардии Восхождения. Дворцовые стражники пытались навести порядок в рядах граждан, но эта задача была обречена на провал. Равно как и усилия других солдат, до сих пор пытавшихся закрыть ворота.

Глядя на Йолу, Ильев чувствовал ее отчаяние. Остальные двое Восходящих взирали на нее в ожидании указаний, но ей нечего было им предложить. Для людей во дворце, да и для всех избежавших гибели в Эсторре девушка представляла собой единственную надежду, и осознание этого стало для нее слишком тяжким бременем.

— Мертвые позади толпы! — оповестил Кашилли. — Мы должны схватиться с ними.

— Нет! — отрезал Ильев. — Наше место здесь. Наш долг — защищать невинных. Держи свое слово. Ни шагу назад!

— Ты напугана, малышка. — Кашилли обратился к Йоле. — Но мы не дадим тебя в обиду.